— Вот деньги, — произнес он. — Кроме них, у меня есть на текущем счету несколько сот фунтов, и я смогу подписать несколько чеков с тем, чтобы вы сами заполняли их для текущих расходов.
Раздался стук в дверь.
Норскотт спрятал чековую книжку в карман, встал и открыл дверь.
Вошел лакей и с виноватым видом остановился у порога.
— Я пришел узнать, не потребуется ли вам чего-нибудь, сэр?
— Кажется ничего, — спокойно ответил Норскотт. — Впрочем дайте мне счет. Думаю, что вы не будете возражать против того, что мы еще некоторое время задержим эту комнату: мы говорим о делах.
Лакей молча поклонился, Норскотт вынул пятифунтовый билет, протянул его лакею и небрежным движением руки отказался от сдачи.
Лакей вышел, бормоча слова благодарности.
Норскотт закрыл за ним дверь на ключ и вернулся к столу.
— Я готов! — сказал он.
Наше переодевание длилось около четверти часа…
Костюм Норскотта прекрасно подошел к моей фигуре, только его лакированные ботинки были на номер меньше, чем нужно мне.
Кончив одеваться, я с чувством удовлетворения посмотрел в зеркало: иллюзия была полная.
В моем поношенном синем костюме Норскотт превратился в совершенно другого человека: он до мельчайших деталей походил на то изображение, которое я ежедневно видел в зеркало моей меблированной комнаты.
Подойдя к столу, я наполнил бокалы остатками бренди.
— Пью за удачу! — сказал я.
Норскотт поддержал тост и затем, поставив бокал на стол, передал мне чековую книжку и ключ, лежавший перед ним на столе. Я опустил все это вместе с записками в карман.
— Нам лучше не выходить вместе, — заявил Норскотт. — Прощайте! Не думаю, что нам придется когда-нибудь еще раз встретиться. Разве только в аду, если он существует…
— Я думаю, что мне первому представиться возможность выяснить этот вопрос, — в тон ему ответил я.
Взяв коричневое пальто, лежавшее на диване, и, подойдя к двери, я повернул ключ.
Норскотт стоял у стола и следил за мной все с той же странной, безрадостной улыбкой.
— Прощайте, желаю вам счастья! — сказал я, выходя.
Пройдя через длинный коридор гостиницы, я дошел до роковой двери, в которую мы вошли.
Дежурный лакей быстро подошел ко мне.
— Угодно автомобиль, сэр?
— Да, — ответил я, — вызовите!
Мне было холодно, хотя мое сердце билось несколько чаще обыкновенного. Когда машина подъехала, я дал шиллинг любезному человеку в ливрее и, с чувством удовлетворения, опустился на удобное сиденье мотора.
Дело, на которое я согласился, теперь пущено в ход, в этом не было ни малейшего сомнения! Если я не изменю слову, данному Норскотту, то предстоить пережить вереницу таких захватывающих событий, о которых не мог бы мечтать самый смелый ум.