Норскотт вынул из кармана маленькую записную книжку из красной кожи.
— После первых десяти дней, вы можете поступать, как вам угодно, но вначале вам придется выполнить некоторые обязательства. Они записаны в этой книжке.
— И вы полагаете, что я смогу все это успешно выполнить?
Норскотт кивнул головой.
— Ваши нервы в прекрасном состоянии и вы обладаете большой дозой здравого смысла! Если вы дадите слово, что употребите все ваше старание, то я могу вам довериться. Если же вам не удастся, — он пожал плечами, — то ведь меня тут во всяком случае не будет!
Я протянул ему через стол руку.
— Хорошо, обещаю!
Он схватил мою руку и с минуту мы так сидели, не проронив ни слова.
Норскотт первым прервал молчание.
— Я завидую вашим нервам, мистер Бертон, — заметил он.
— Прежде они были значительно крепче, — сказал я.
Норскотт оторвал листок от записной книжки и, положив его на стол, стал чертить карандашом какой-то план.
Я придвинул стул, чтобы следить за его работой.
— Я вам даю грубую схему расположения моего дома. Это — нижний этаж: здесь столовая и бильярдная. Кабинет и спальня как раз над ними, они сообщаются вот так…
Норскотт очень ловко и ясно очертил различные комнаты и надписал их название посреди каждого квадратика.
— Это очень понятно, сказал я, взяв бумагу. — Что вы скажите относительно прислуги?
— Слуг у меня всего трое: две женщины и Мильфорд, лакей. От всех остальных я избавился за последние две недели. Эти служат у меня с тех пор, как я нанял дом и мне, кажется, им можно доверять. Мильфорду наверное! Я всегда относился к нему хорошо, и он мне, как будто, благодарен!
— Так вот, если он примет меня за Стюарт Норскотта, — заметил я, — то можно надеяться, что я доведу дело до конца!
— Да, единственное лицо, которое может вас побеспокоить — это мой двоюродный брат, Мориц Форневелл! — заявил Норскотт. — Я обещал приехать к нему и провести несколько дней у него в Суффольке. Было бы лучше, если бы вы сумели этого избежать! Во всяком случае, постарайтесь, чтобы не сделать ни одного промаха в его присутствии.
— Что это за человек? — спросил я.
Норскотт сдвинул брови.
— Не знаю! — отрывисто бросил он. Это мой единственный родственник на всем белом свете и, до известной степени, я ему доверяю. Иногда мне кажется, что это глупо, но… если бы я знал… — его брови еще больше сдвинулись и руки сжались так, что кожа на суставах побелела.
— Полнота ваших сведений изумительна, Норскотт, — иронически заметил я.
— Если бы я останавливался на пустяках, — сказал он угрюмо, — меня бы здесь не было!
Он вынул чековую книжку и выписал чек на восемь тысяч фунтов.