– Правительство США.
– Вот и я о том же.
– Поскольку они полагают, что было бы очень здорово заслать банду чокнутых аидов в Арабскую Палестину, пусть себе носятся там за своими Мошиахами, взрывают тамошние святыни и развязывают третью мировую.
– Они там наверху действительно чокнутые, Бина. Сама же знаешь. Может быть, они надеются на третью мировую, может, хотят устроить новый крестовый поход. Может, они считают, что все это приведет ко второму пришествию Иисуса. А может быть, ни то, ни другое, ни третье, а все дело в нефти – обеспечить доступ к тамошним запасам раз и навсегда. Я не знаю.
– Заговор в правительстве, Мейер.
– Я понимаю, это кажется невероятным.
– Говорящие курицы, Мейер.
– Прости меня, Бина.
– Ты же обещал.
– Я помню.
Она снимает трубку и снова набирает номер офиса окружного прокурора.
– Бина, пожалуйста, повесь трубку.
– Я с тобой, Мейер, уже намыкалась по темным углам. Больше не собираюсь.
Дозвонившись до Суини, Бина вкратце пересказывает ей сообщение Ландсмана: вербовские и группа мессианских евреев стакнулись и планируют нападение на важнейшие мусульманские святилища Палестины. Она опускает сверхъестественные детали и домыслы. Не упоминает и о смерти Наоми и Менделя Шпильмана. В изложении Бины рассказ звучит ровно настолько невероятно, чтобы в него поверили.
– Посмотрим, удастся ли нам выследить этого Литвака, – говорит она Суини. – О’кей, Кэти. Спасибо. Я знаю. Я надеюсь на это.
Она вешает трубку. Берет со стола сувенирный стеклянный шар с миниатюрной панорамой Ситки внутри, встряхивает его и смотрит, как падает снежок. Она выкинула из кабинета все безделушки и фотографии, только этот снежный шар остался, да еще ее дипломы в рамках на стене. Каучуковое дерево, фикус и розовая с белыми крапинками орхидея в зеленом стеклянном горшке. По-прежнему помойка помойкой. Бина восседает в центре всего этого в дежурном брючном костюме угрюмой расцветки, буйная шевелюра зачесана наверх и удерживается на месте металлическими скрепками, канцелярскими резинками и прочими подходящими предметами из ящика стола.
– Она не посмеялась над нами? Или посмеялась?
– Это не в ее стиле, – отвечает Бина. – Но нет, не посмеялась. Ей нужно больше сведений. Как бы то ни было, у меня сложилось такое ощущение, что я не первая, кто сообщил ей об Альтере Литваке. Она сказала, что хотела бы поговорить с ним, если мы его найдем.
– Бухбиндер, – произносит Ландсман. – Доктор Рудольф Бухбиндер. Помнишь, он выходил из «Поляр-Штерна» в тот вечер, а ты как раз входила.
– Тот дантист с улицы Ибн Эзры?