— А ваша соседка любит говорить по телефону, — усмехнулся человек за столом. — Пришлось ее разъединять…
Маша озадаченно моргнула, но в следующее мгновение до нее дошло. Итак, никакого театра не было. Все обман.
— Я не понимаю, зачем…
— Сейчас поймете, Мария Георгиевна. Вас же Мария Георгиевна зовут?
Кивок. А он не такой уж страшный, этот молодой светловолосый капитан в пенсне. Раз выманили из дома, а не пришли арестовывать ночью, может, она зря боится? Может, из нее просто хотят сделать… как это… осведомительницу?..
— Расскажите мне о себе, Мария Георгиевна.
Какой подкупающий бархатный голос. Она сразу же приободрилась — не замечая, что человек за столом пристальнейшим образом следит за ней, по малейшим изменениям в ее лице считывая ее мысли.
— Я работаю в… в балетной канцелярии Большого театра… Живу вместе с теткой Серафимой Петровной, которая тоже в театре…
— В канцелярии? — поинтересовался капитан, хоть и отлично знал, где и кем именно работает Серафима.
— Нет… Она пачечница… то есть пачки для балерин шьет… Не всегда, правда, иногда ей приходится и другую одежду шить… или чинить, например…
— Где и когда вы родились, Мария Георгиевна?
— В Феодосии. Двадцать седьмого июля тысяча девятьсот четырнадцатого года…
— А ваши родители?.. — Капитан завершил фразу многозначительным многоточием, приглашавшим к максимальной откровенности.
— Отец — Георгий Арклин, из крестьян, — заторопилась Маша, — маму звали Александра, но я ее плохо помню… Она умерла, когда мне было три или четыре года.
— Ваш отец из немцев?
— Нет, что вы! Дед был латыш, он женился на русской и перебрался, кажется, под Псков… А отец стал жить в Крыму, потому что у мамы было не очень со здоровьем… легкие, понимаете…
— А Серафима Кускова вам тетка с какой стороны?
— Со стороны мамы, конечно… Они сестры были. Двоюродные…
— Так, так… А ваш отец сейчас где?
— Умер от тифа. Давно…
— В империалистическую войну или гражданскую? — прищурившись, осведомился капитан Смирнов.
— Не помню. Я сама тогда чуть не умерла… совсем маленькая была…
— У вас есть братья или сестры?
— Никого. Брат утонул в детстве, другой брат тоже от тифа умер… нет, от холеры…
— Получается, вы с теткой остались одни?
— Ну… да.
Капитан вздохнул, опустил глаза, просматривая какие-то бумаги.
— Какие у вас отношения с коллегами, Мария Георгиевна?
Вот, начинается. Точно будут вербовать.
— Отношения? Ну… хорошие…
— А вы многих знаете — из тех, кто в театре работает?
— Конечно… Это ведь такая… достаточно замкнутая среда…
— И Вольского Алексея Валерьевича вы знаете?
Сердце у нее оборвалось. Вот, значит, для чего…