Мария заметила, что понемногу мальчик начинал расслабляться в их присутствии и вести себя как нормальный ребёнок. И больше не забивался, не ежился и не прижимался к ним, словно перепуганный зверёк.
— Действительно, — согласился Михаэль, опуская занесённые сумки, — довольно хорошо за такие деньги.
— Вам ещё рано отдыхать. Сходите в лавку перекупщика. Рене явно нужна другая одежда, эти лохмотья уже никуда не годятся.
— Как скажешь, Мария.
— И ещё. Если найдешь, то купи мне слив.
— Слив? — пренебрежительно скривился мальчик. — Терпеть их не могу. Запах их чудовищно отвратительным кажется. Напоминает гниение мёртвой плоти.
— Ничего себе сравнение! — искренне удивилась Мария, слыша подобное о своих самых любимых фруктах. — И как ты только можешь сравнивать их между собой?
— Как есть, так и говорю.
— Ну да ладно. Поспешите.
Взглянув на уходящего Михаэля, ей показалось, что тот, на какое-то мгновение, смерил мальчика необычайно презрительным взглядом. Казалось, что в этот момент под чудовищным холодом его карих глаз, даже пламя легко смогло бы обратиться в лёд…
* * *
— Вода нагрета, сейчас Пьер принесёт вам бадью, и вы сможете помыться, — хлопотала хозяйка с полотенцами и ширмой.
И уже через несколько минут, в комнату вошёл её сын, занося довольно большую бадью. И пусть та не была широкой, но глубокой на столько, что в ней можно было сидеть, погружаясь в воду по самые плечи.
— Хорошо вам попариться.
— Спасибо.
Улыбнувшись, Пьер вышел, плотно закрыв за собой дверь. Ещё немного Мария продолжала смотреть вслед юноши, остановив взгляд на деревянной двери, не понимая, что за странное ощущение испытывает, но отогнала его прочь, заходя за ширму. Раздевшись, удобно усаживаясь в бадью, девушка наконец-то смогла как следует расслабиться. Сейчас горячая вода стала именно той роскошью, которую себе не так уж и часто можно было позволить. Время, проведённое в дороге, было таким одинаковым. Кровь, дождь, лужи, пыль и грязь — вот то, что приходится ей терпеть каждый день, а ещё прохладные водоёмы, в которых чаще всего ей удавалось помыться.
Натерев кожу до обжигающей красноты, смывая с себя все остатки пролитой крови, грязи и смерти, Мария ушла с головой под воду. Не хотелось, чтобы на её теле осталось хоть малейшего воспоминания о том, каким чудовищем она была до этой самой минуты. Вода была такой успокаивающей, что погружённой в раздумья девушке показалось, что она даже уснула, но время стремительно уходило, и та начинала остывать. Расстроено выдохнув, оставляя драгоценную бадью, Мария надела на себя приготовленный халат. Присев на кровать, как следует, просушив волосы, девушка начала запускать в них тонкие пальцы, пытаясь расчесать. Закрыв глаза, наслаждаясь приятным шерстяным халатом, она напевала незамысловатую мелодию.