Но не следует забывать, — предупреждают авторы–весельчаки, — кто позволил этим «баронам» выделиться из остальной массы и с какой целью использовал их авторитет?… Как остальным баронам — из всех остальных Союзов…
* * *
Итак, «Даниловкой» под руководством Грини «Оршанского» – родского, — по свидетельству дворового «приятеля» автора, профессионала-майданника «Володьки—Железнодорожника», — правил воровское сообщество. Привлекаемые им врачи «со стороны», — на пол–дня в одно из воскресений, — комиссовали вновь прибывших детей. Разбивали их на понятные только им одним и самому Грине группы. Разгоняли их по разным камерам и корпусам. А откомиссованных: проверенных на отсутствие заболеваний («на вшивость») разбирали «по мастям» — по внешности и по национальностям. Арийцев(!) при этом прятали в спец. камеры, оснащённые койками и постельным бельём и даже подушками и новыми одеялками. И оставляли на дополнительный карантин (Отбракованную «учёной тётей Линой» их часть — «хазерай», по её выражению — угоняли обратно, в общие отделения). И уже без имён собственных и родительских фамилий, — под новыми именами и фамилиями, — отбирали и… продавали! Кому и зачем продавал «Гриня Оршанский» арийцев, — кроме «случаев» передачи их подручным некоей Лины Соломоновны Штерн, — и для воспитателя автора, «Степаныча», и тем более для него самого так и осталось тайной.
Возможно даже, — кто знает, — их готовили и «отдавали» для целей гуманных: например, бездетным парам — будущим родителям — для усыновления или удочерения. Такие случаи были. И по рассказам автора Степаныч, в постоянном своём поиске истины, о них узнавал. А узнав и убедившись, что это именно так — старый, суровый человек долго ходил счастливым. О целях продажи остальных ариев… О них подумать страшно было… Слава Богу, в те годы о частной коммерческой трансплантационной деятельности ещё слыхом не слыхивали… А то этот коммерческий альянс между Гриней и Линой Соломоновной выглядел бы ещё более ужасным…
Автор оказался в группе прибалтов (арийцев — именно там и тогда впервые услышал он это слово и понял его смысл): мама–то его Стаси Фанни ван Менк, Додина Фанни Иосифовна, — в девичестве РедигерШиппер, дочь врача Иосифа Иоахима, — она финка. Чухонка (Чухна, Веся, Меря. По присловью: «Чудь начудила, Веся навесила, Меря намерила и получилась Русь». Россия). Вот ведь даже дядька его, — сам барон Карл Густав Маннергейм, финский швед или немец, — величал себя не иначе как чухной. Только чухной! Немало тем гордясь. (Видимо, это позволяло ему меж 1918 и 1944 годами, временами, прилюдно жестоко пороть за слепую холопскую наглость и безудержную имперскую спесь восточных своих «родственников»).