Но эти следы давности свершившейся катастрофы были явно естественного происхождения.
— Действительно, я опять прыгнул не только в пространстве, но еще и во времени! — окончательно утвердился в своем фантастическом предположении инопланетянин Бьенол. — А как же тогда Алик?
Эта мысль, породившая реальное опасение за жизнь мальчишки, так испугала сетелянина, что он пустился бежать к пальмам.
Бросился туда, где раньше за ними скрывался вход в подземный лабиринт тайного исследовательского центра преступного сообщества дона Луиса.
Бьенол торопился.
Ему хотелось тут же убедиться в своей ошибке:
— Найти недавние следы обитателей страшного подземелья доктора Лериха.
Густая чаща тропической растительности, однако, подтверждала самые худшие его предположения.
Необычная форма скрюченных пальмовых стволов, ядовитый цвет листьев сразу указывали на причастность самого существования этой растительной жизни к условиям жесткого радиоактивного излучения.
Его происхождение тоже было на виду для Бьенола.
Всюду валялись обломки урановой начинки реактора, целые блоки графитовых замедлителей, изогнутые трубки, набитые таблетками ядерного горючего.
— Вот и еще одни мутанты, не стой меня, только растительные, — горько усмехнулся пришелец, завершив в роще свое первое, самое поверхностное исследование. — Столь разительно преобразившегося острова.
Оно, впрочем, окончательно рассеяло, все еще остававшиеся в душе, сомнения.
— Действительно, прошло немало месяцев с тех пор, как здесь рвались бомбы, — сделал вывод Бьенол. — Вряд ли бы природа смогла бы справиться от первого всплеска стихии, за короткое время, констатировал последний обитатель атомного острова.
Сетелянин, переживая за пропавшего Алика, теперь уже просто наугад, не выбирая пути, шагал обратно к берегу лагуны.
— Вне всякого сомнения, — думал Бьенол. — Ракеты неизвестного противника дона Луиса были направленного действия.
Потом он сам и своими собственными глазами, убедился в том, что, ракеты, посланные в цель умелой рукой, успешно преодолели обычную защиту:
— Заряды взорвались, уйдя и глубоко под землю, в самом сердце убежища мафии.
Хотя и это теперь не могло принести ему удовлетворение.
— Разнесли в клочья все, — вслух, сам для себя, чтобы скрасить одиночество, профессионально оценил разрушения любимый ученик террориста Садива. — Разрушили и последний — рабочий блок атомного реактора.
Но чем дальше он отходил от входа в бункер, тем меньше попадалось под ногами примет свершившейся катастрофы.
Уже не сплошь, а лишь местами виднелись куски бетона, тоже изрядно занесенные песчаным ковром, как и обломки того самого графита, чье черное присутствие в светлом песке объясниться могло только развороченной активной камерой АЭС подземного центра.