– Что значит – осознает?
– Говорю же, пока что разум Эберта защищается от возможной новости о твоей гибели. Он видел, как Рик пырнул тебя кинжалом. Видел, как ты упала. Кстати, думаю, поэтому глаза и пострадали. Он не хочет видеть мир без тебя. А что ты жива, пока не осознает. Принимает тебя… за галлюцинацию, что ли. Но это – последствия нервного напряжения, это пройдет. Впрочем, во всей этой ситуации есть и хорошая новость – проклятие сгорело в последней вспышке. Его больше нет.
Из груди вырвался вздох облегчения. Проклятие исчезло! Значит, жизни Эберта ничего не угрожает.
– Я пойду к нему, – сказала Ральфу.
– Да, иди. А я, пожалуй, попрошу Марго принести чего-нибудь выпить.
Лестница казалась бесконечной, пол грозился поменяться местами с потолком, но я упрямо шла вниз. Наконец, спуск закончился и начался коридор. Я толкнула дверь спальни Эба. Он лежал на кровати, закрыв глаза. Ральф вытер копоть с его лица, но от неё остались сероватые разводы.
– Кто здесь? – раздался тихий вопрос.
– Это я, Элис, – присела на краешек кровати.
– Обманывать нехорошо…
– Эб, это и правда я, – сжала его ледяную руку. – Поверь, пожалуйста.
По щекам покатились слезы. Я тихо всхлипнула. Начинала душить истерика. Пальцы Эберта коснулись щеки, вытирая влагу.
– Элис…
Он схватил меня в охапку раньше, чем успела пикнуть, и прижал к себе так сильно, что я едва не задохнулась.
– Элис, родная моя, любимая, – шептал, целуя, куда попадет. – Живая!
– Живая, конечно. Куда я от тебя денусь? – старалась перестать плакать, но ничего не получалось. – Ничего, хороший мой, все будет в порядке. Ты только выздоравливай, ладно? Ральф говорит, ничего такого, что нельзя было бы поправить.
– Я ничего не вижу…
– Знаю, это пройдет. Нужно отдохнуть. Нам обоим.
– Прости. Я не должен был отпускать тебя одну. Я…
– Это ты прости, – перебила его. – Прости меня, Эберт. Я не хотела, чтобы так все получилось!
Мы легли рядом. Я прижалась к нему и затихла, а Эберт словно прислушивался к моему дыханию.
– Я же видел, как Рик ударил тебя, – говорил он.
– Браслет спас, залечил рану. Шрам останется, чепуха. Α ты, оказывается, опасен, если тебя разозлить!
– Еще как… Говори со мной, Элис. Пожалуйста.
И я говорила, пока Эб не усңул. Только тогда позволила себе закрыть глаза. Сквозь сон слышала, как в комнату заглядывали Дэн и Ральф. Ничего, новости можно узнать и завтра. А сейчас – отдохнуть от пережитых тревог и, наконец, поверить, что я дома.
Первые минуты после пробуждения были жуткими, словно по мне вчера проехали мобилем, а сегодня вдруг решили оживить и поставить на ноги. Болело все – каждая косточка, каждая мышца. Я еще толком не проснулась, а уже хотела уснуть обратно, потому что во сне боли не было. Но, увы, выспалась на год вперед. Пришлось открывать глаза. В комнате было светло. Эберт все ещё спал – неудивительно, после таких приключений. Я осторожно выбралась из его объятий и взглянула на часы – уже два! Долго же мы отдыхали. Выскользнула из комнаты и отправилась умываться, потому что отражением в зеркале можно было пугать детей. Когда девушка в отражении начала хоть немного напоминать живого человека, спустилась обратно на первый этаж в поисках Ρальфа и Дэна. Я была уверена, что они временно переберутся сюда, чтобы не оставлять нас без присмотра, и не ошиблась. Дэна, правда, дома не оказалось, зато нашелся Ральф. Οн сидел в гостиной с чашкой кофе и газетой. Судя по довольному выражению лица, ему нравилось то, о чем он читал.