Постепенно самоубийство стало радикальной формой перестройки себя, единственным способом, который позволял Энн Секстон контролировать свой заблудившийся разум: «Как будто я думаю убить кого-то еще, но этот кто-то – я сама». Когда психотерапевт спросил ее, на что была бы похожа смерть, она описала уютную, пасторальную картину: «Весна. Тепло. Листья».
Стихи часто звучат так, словно поэтесса разговаривает с психотерапевтом.
Но для Секстон дороги к смерти не были одинаковыми. На самом деле доктор Орне удивился, когда узнал, что она ужасно боится летать, и особенно – двигателей самолета. Почему тот, кто так сильно хочет себя убить, страшится умереть в авиакатастрофе?
В размеренных, гортанных интонациях жительницы Новой Англии середины века Секстон размышляет над своим болезненным ужасом перед «этими огромными сильными моторами, которые могут поднять невообразимый вес с земли и нести его в небе». Ее голос достигает высшей точки:
– Эта тяжелая вещь, знаете ли, может быть поднята только огромной силой, и если эта сила ослабнет…
Орне не растерялся:
– Вы же все время говорите мне, что хотите умереть.
– Не так, – ответила она. Только управляя собственной смертью – ее временем, ее исполнением, Секстон могла получить, в некоторой степени, контроль над своей жизнью.
– Почему вы боитесь такой смерти? Вы знаете, приняв снотворное, вы точно так же умрете.
Но Секстон мысленно уже покинула кабинет врача и воспарила в воздух:
– И вот мы взлетаем… и я слышу, как мотор останавливается. И наступает тишина.
– В самом начале моей работы я бы никогда не призналась, что боюсь своих учеников, – рассказывает Шарлотта.
Мы разговаривали о том, каким был ее первый опыт работы учителем. Она начала работать спустя всего месяц после окончания колледжа. После того как на первых курсах Шарлотта погрузилась в море американской литературы и решила, что будет преподавать английский язык. Ее куратор была молода; она давала задания и графики их выполнения, но никогда не обсуждала литературу со своими студентами.
– Я удивлялась, читала ли она вообще те книги, которые вносила в список для чтения, – пожимает плечами Шарлотта.
В конце концов Шарлотта решила, что хочет научить подростков размышлять о жизни через чтение книг и анализ характеров персонажей. Даже теперь, имея за спиной пятнадцатилетний опыт преподавания, она больше всего любит именно этот аспект работы учителя.
Шарлотта переживала, что ей не хватает мудрости – или солидности – авторитетного учителя:
– Я много думаю о коллегах, с которыми в молодости разделяла тревогу и беспокойство первых лет работы в качестве учителя: тогдашние ученики могли бы посмеяться над нашей неопытностью и отсутствием авторитета. В двадцать два года я была всего на несколько лет старше учеников выпускных классов, которых встречала в коридорах школы.