Судя по выражению лица, его не удивила новость, что в его смерти повинна жена наследника престола.
– Не догадываетесь, почему, Михаил Васильевич?
– Видит конкурента во мне на престол?
– Да. Все же у незаконнорождённого сына Петра Великого больше прав на престол, чем просто у жены наследника престола. Ведь Вы же сын Петра? И правильно вас величать Михайло Петрович?
– Не знаю… Тогда в деревне мой двоюродный дед Лука Леонтьевич шепнул, что надо ехать в Москву поступать учиться. Что, мол, важные люди так хотят. А он старостой был. Все через него шло. Я и поехал.
– Отец знал?
– Да. Он против был. Кричал. Не хотел отпускать. Но Лука Леонтьевич ему что-то сказал, и отец дал свое согласие. Что я сын Петра мне глава Синода Феофан Прокопович намекнул, когда стал меня из беды вызволять после того, как отрылся подлог с моим родителем.
Дверь в гостиную открылась. На пороге стояла невысокая женщина с черными кудрявыми волосами.
«Жена», – догадался Александр.
Ломоносов сразу вскочил и подошел к ней.
– Христиночка, я сейчас очень занят. У меня важный разговор. Вот знакомься. Это …
Тут обнаружилось, что в пылу разговора Чернышев даже не представился. А хозяин дома не удосужился спросить его имени.
– Александр Потемкин, – Саша представился жене Ломоносова.
– Очень приятно, – у женщины был сильный немецкий акцент. – Михэль, ты обещал, что сегодня пообедаешь со мной.
– Обязательно. Но сейчас сильно занят. Вели накрывать без меня, – и глава дома едва не вытолкал свою супругу из гостиной.
Наблюдая за этой сценой, Саша вдруг пронзительно понял, как трудно ему будет осуществить свои планы. Люди, которых он хотел вовлечь в свою затею, перестали быть абстрактными фигурками, а начали приобретать плоть и кровь. У них стали появляться характеры, различные, чисто человеческие слабости, У них были родные, которые требовали заботы. А кто он таков? Непонятно откуда взялся и толкает на дела, за которые отправляют на плаху.
Волна отчаяния, бессилия захлестнула парня. Тут же немилосердно ударила вторая. Он, по сути, один в этом чужом для него времени. Он больше никогда не увидит своих близких. Ни маму, ни папу. Никогда…
– Хорошо, сударь. Я помогу Вам попасть во дворец, – до Саши донеслись слова Ломоносова. – Но в качестве кого я Вас представлю? Чем Вы заинтересуете двор? Не будете же Вы и там такие крамольные речи вести! А ежели не заинтересуете вельмож, то даже я второй раз не смогу вам помочь попасть во дворец.
– Не волнуйтесь, Михаил Васильевич. Заинтересую!
– Чем?
– Велосипедом.
– Простите сударь, чем?
* * *
Саша вышел из дома Ломоносова, когда солнце уже спряталось за спинами домой, выстроившихся вдоль Невы. Разговор, от которого очень многое зависело, состоялся. Цель была достигнута – русский гений на его стороне. Конечно, несмотря на все свои титулы и регалии у Ломоносова была намного меньше возможностей влиять на российскую политику, чем у того же графа Шувалова или Бестужева. Он не входил в ближний круг российской императрица Елизаветы Петровны. Но других людей Александр не знал вообще. Да и как к ним подступиться? Пробиться через сонм слуг и охраны. И что сказать? Это Ломоносову можно было доказать, что ты из будущего, рассказывая о достижениях человечества после него. Остальные этого просто не поняли и в лучшем случае посчитали сумасшедшим. В худшем, заковали в кандалы за крамольные слова.