Боролся с зеленым змием и сын Алексея Михайловича – Петр Алексеевич, больше известный, как Петр Великий. Он повелел выпустить медали весом более 7 кг и раздавать их всем, кто был замечен в сильном пьянстве. Носить такую медаль нужно было семь дней, не снимая. Но Петр хоть и был великий зеленого зверя одолеть не смог. К тому же, с одной стороны запрещая простолюдинам сильно пить, он фактически спаивал своих приближенных или, по-современному, элиту. На своих ассамблеях (так в ту эпоху называлась балы), он чуть ли не силой заставлял своих приближенных пить до умопомрачения и рвоты.
Поэтому, конечно же, в городе Петра питейных заведений хватало. Они появились одними из первых среди общественных заведений. А первый городской кабак или, как их тогда называли на немецкий лад, аустерия, появился… в Петропавловской крепости, в Иоанновском равелине. Вот уж точно – один важнейший государственный объект охранял другой.
Во времена Елизаветы Петровны Санкт-Петербург мог похвастаться десятками кабаков, харчевен и трактиров, а также казенных питейных домов или кружал для простонародья. Для черного люда продавались водка, пиво, вино и мед. В дорогих заведениях их сиятельства могли попробовать рейновую и французскую водки, арак, ром, шром, виноградные вина всякого рода, пунши. Также можно было заказать чай, кофе, шеколад, курительный табак.
Вот в одном из таких дорогих заведений, на углу Среднего проспекта Васильевского острова и Кадетской линии сидели двое господ офицеров. Судя по их лицам, а также почти пустому графину с прозрачной жидкостью, находились они тут долго.
– Ладно, Гришь, пошел я, – Григорий Половцев сделал нетвердую попытку встать с лавки.
– Сиди! – мощная лапа Григория Орлова хлопнула поручика по плечу. – Занятный разговор у нас получился. Так говоришь, ежели бабу любишь, то ейного мужа, который ее забижает, надо знатно проучить?
– Тут думать неча! Хрясь ему по харе!
– А ежели баба знатного роду? А муж ейный еще знатней? Тогда как? А? Ты ему хрясь и в Петропавловку загремишь. В кандалы.
Половцев плеснул себе и собеседнику из графина в стаканы. Мужчины чокнулись и глотком проглотили водку. Синхронно схрумкали по огурцу.
– Так как быть, ежели такая диспозиция? А? – не унимался Орлов.
– Тут думать надобно, – после паузы проговорил Половцев. – Хитрость надоть какую-нибудь применить.
– Какую хитрость?
– Так по морде хряснуть, что б никто и не понял, что ты хряснул.
– А как же такое дело обставить-то? – Орлов недоуменно мутным взглядом уставился в своего собеседника.
– Я ж и говорю, думать надо! Вот ты говоришь, ежели баба знатного роду?