Несмотря на большое жалованье и щедрые подарки, придворные врачи далеко не были кудесниками. Они лечили зельями, прикладыванием к частям тела пластырей шпанских мушек (порошок, приготовленный из жука – шпанская мушка) и пиявок и, конечно же, кровопусканием, которое было чуть ли не основным медицинским средством в 18 веке. Единственная его польза – это снижение кровяного давления. Но, в то же время, оно сильно ослабляло человека, не позволяло организму самому справиться с заболеванием. Поэтому во многих случаях кровопусканием врачи не лечили, а убивали. Шотландский врач Джеймс Маунси попал в придворные врачи Елизаветы Петровны потому, что не злоупотреблял этим „проверенным“ способом и потому смертность среди его пациентов была заметно ниже, чем у других лекарей.
С серьезными заболеваниями медицина 18 века справиться не могла. Даже монархам приходилось лишь уповать на Господа Бога, а точнее на наследственность, которой во многих случаях они похвастаться не могли. Если появлялся человек, который обещал помочь с серьезным недугом, за него хватались, как за соломинку.
В три часа дня, когда императрица Елизавета Петровна изволили просыпаться, в ее спальне наблюдалось необычное оживление. Кроме государыни, пары фрейлин, помогавшей ей вставать с постели и приводить себя в порядок, а также фаворита Шувалова, в ней суетилось еще несколько слуг. Они внесли в спальню что-то напоминающее вешалку, сверху которой был закреплен стеклянный сосуд с прозрачной жидкостью, от которого отходила полупрозрачная трубка, оканчивающаяся наконечником. Около кровати установили кресло с отверстием посередине, принесенное с туалетной комнаты, которое служило Елизавете унитазом. Под ним поставили ночной горшок.
– Ой, Ваня, только потому, что я тебе всецело доверяю, соглашаюсь на такую срамоту, – грузная императрица в простом белом платье протянула руки фрейлинам. Те помогли ей подняться и осторожно посадили в это кресло.
– Зато, матушка, полегчает тебе. Глядишь, и здоровье пойдет на поправку.
– Ох, Ваня, Ваня…
Фрейлины внесли ширму и отгородили часть спальни, где сидела императрица от дверей, ведущих в дежурную комнату.
– Ну, что зовите сюда этого изобретателя, – распорядилась Елизавета.
Одна из фрейлин вышла в дежурную комнату и позвала Александра Чернышева. С неистово колотящимся сердцем тот переступил порог императорской опочивальни.
То, что с трудом верилось в кабинете Шувалова десять дней назад, свершилось. Фаворит императрицы сумел уговорить свою царственную любовницу на столь экзотический для России 18 века способ лечения. Хотя в Европе он был хорошо известен. Для тогдашней европейской аристократии клизма была такой же обыденной процедурой, как для нас сейчас чистка зубов. Пристрастие к ней даже погубило фаворитку Людовика XV маркизу де Помпадур. Женщина, вся жизнь которой составляли балы и свидания с королем, была вынуждена постоянно очищать себе кишечник, чтобы выглядеть свежей и не набирать вес. Маркиза принимала клизмы каждый день, и, в конце концов, ее организм разучился самостоятельно очищаться. Без клизм она уже не могла жить. Ежедневные промывания полностью уничтожили микрофлору кишечника. Перестала усваиваться пища, начались страшные рези в животе. Она таяла на глазах. Придворные эскулапы Людовика поставили диагноз – … чахотка. И пытались лечить соответственно. В сорок три года маркиза де Помпадур умерла. Так что клизмами, как и кровопусканием надо пользоваться с осторожностью! Кстати, француженка всего на два с половиной года пережила Елизавету Петровну.