– Есть у меня такой на примете, – тихо сказал Григорий.
– Кто таков?
– Да кто надоумил меня с этим днем рождением любовницы Петра. Офицер с какой-то крепости в глухомани. Его чуть голштинцы на смерть не забили. Пришлось выручить. Он точно Петра не любит.
– Не подосланный он кем? – засомневался Алексей.
– Навряд ли. Да и кто его мог ко мне подослать-то? – пожал плечами Григорий. – Ну не Петр же! Тот на свою супругу вообще внимания не обращает. Ждет не дождется, когда государыня помрет, что б ее в монастырь спровадить.
– Да вроде так. Более некому, – согласился Алексей. – Ладно, предложи ему. Тока не говори истинной цели. Скажи, что припугнуть хотим и все.
– Скажу. А ты с сержантом этим Афанасием договаривайся. 13 августа на носу.
* * *
Ораниенбаумская крепость, 12 августа 1761 года
Воздух был по-утреннему свеж и прохладен. Но в нем уже угадывались нотки будущего летнего полуденного зноя. На дороге, неровным росчерком примостившейся вдоль леса, ехало шесть телег. Тюки, обтянутые рогожей, бочки, корзины с яблоками и грушами, редкие для Петербурга арбузы, лежащие в соломе, клетки с живыми курами и гусями вздрагивали в такт ударов лошадиных копыт. На каждой телеге сидело по два человека – возница и солдат в голштинском военном мундире. На первой телеге сидел еще мужчина в ярком синем кафтане. В резиденцию наследника российского престола Петра Федоровича везли еду для завтрашнего празднества.
Знать во все времена любила хорошо поесть. Когда человеку нет нужды добывать себе на пропитание в поте лица своего, еда для него становится источником наслаждения и способом интересно провести время. Поэтому почти ежедневно тянулись телеги к дворцам вельмож и, конечно, в первую очередь, там, где располагался Большой двор императрицы Елизаветы и малый двор наследника престола Петра.
Искусные французские, итальянские и русские повара готовили из привезенных продуктов различные блюда, часто похожие на произведения искусства. Работали не покладая рук, ведь пиршества проходили почти каждый день, и на них присутствовало сотня, а то и больше особ. Только балы-маскарады, собиравшие более четырех сот гостей устраивались два раза в неделю.
Произведениями искусства были и украшения столов, на которых били фонтаны из вина, цветной воды и шампанского. Порой выставлялось до восьмидесяти разных блюд. Некоторые из них носили вычурные и даже несколько странные названия: „лосиные губы“, „бычьи глаза в соусе поутру проснувшись“. Для этих обедов денно и нощно везли фрукты из Астрахани, раков – из Малороссии, устриц из Кронштадта. Из Страсбурга фельдъегерской почтой доставляли свежие гусиные паштеты.