Меня Аарон Маркович принимал в кабинете, который разительно отличался от уродливой гостиной. Дубовые панели. Темные ковры. Мебель, явно сделанная на заказ. Особенно хорошо было кресло: темная кожа, посеребренные гвоздики и головы горгулий на подлокотниках. И главное, что в мордах их кривых усматривалось несомненное портретное сходство с хозяином.
- Сегодня я скорее по делам иным... мне стало известно, что мой дед... и возможно, мой отец заключили некий договор, касающийся Летиции... моей сестры.
Эта фраза далась нелегко.
Аарон же Маркович слегка наклонил голову, что можно было растолковать и как согласие, и как предложение говорить дальше.
- Не так давно ей... стало известно о своем происхождении, - я выпустила когти и убрала их. - И она желает обратиться в суд, дабы взыскать... скажем так, свою долю наследства.
Приподнятая бровь.
Удивление?
- Возможно, в обычных условиях договор и не позволил бы ей на что-то претендовать, однако... - я погладила металлические нашлепки на подлокотниках гостевого кресла. - Ввиду последних событий... и руководствуясь соображениями... практичного склада... мне интересно, насколько Имперский суд будет склонен... прислушаться к этой просьбе.
Аарон Маркович задумался.
Хмыкнул.
Потер подбородок, который, сколько себя помню, всегда был выбрит гладко.
- Я же говорил, вы всегда преподносите интересную задачу... да, полагаю, до вашей смерти у... вашей родственницы не было бы шансов опротестовать договор. Но, как вы выразились, нынешние обстоятельства создают прецедент.
Значит, шансы у поганки есть.
- Могу ли я взглянуть на договор? Раз уж являюсь заинтересованной стороной...
...со старика станется отказать, особенно, если в договоре имеется пометка специфического характера. Но Аарон Маркович кивнул и поднялся. Он подошел к одному из семи шкапов, что вытянулись вдоль стен, занимая все пространство комнаты. Сделанные из каменного дуба, сдобренные заклятиями, они хранили немало тайн.
Поговаривали, что время от времени находились желающие заглянуть за темные дверцы, пролистать бумаги, а то и просто незамысловаато сжечь со всем содержимым, но вот что с ними происходило, о том история умалчивала.
Сейчас я видела сиреневое марево заклятий.
Сложные.
Красивые.
Дверца открылась беззвучно и темная папочка на завязках, казалось, сама прыгнула в руки Аарону Марковичу. Он положил ее на стол, аккурат на середину белой салфетки. Потер подбородок. Потянул за завязки. Мне уже случалось наблюдать нехитрый сей ритуал, однако, признаюсь, ныне я следила за каждым жестом. Нет, не было у меня подозрений, что он скроет бумагу. Безупречная репутация Аарона Марковича - сама по себе состояние, а уж вкупе с кровной клятвой и вовсе надежнейшая гарантия честности.