Плевать.
Ему девчонка нравилась.
Отмыть.
Причесать.
Подкормить слегка, а то уж больно тоща, в чем только душа держится. А там... обретется сила или нет, обижать он ее не даст. И показалось, золотая статуя женщины, стоящей на круглом черепе, вздрогнула, поплыла, а лба коснулась теплая рука.
Тео моргнул.
А девочка что-то сказала и, встав на цыпочки, коснулась губами щеки. Этот ее первый робкий поцелуй вдруг смутил.
...и руки голые...
...одета в рванье, а тут холодно... Тео набросил на плечи названой своей жены - в храм он тоже заглянет, в нормальный, где жрец в золоченых одеждах и книги, куда записывают про браки и прочее - но позже. А пока...
...барабаны молчали.
И мы лили на алтарь богини кровь. Светловолосый Дитрих тоже резанул по ладони ножом, разом утратив прежнюю нерешительность. Он стоял перед статуей долго, а потом вдруг опустился на колени, сгорбился...
...его сила была алой, что пламя.
И я видела, как богиня, потянувшись, дыхнула на Дитриха, а белесое пламя и впрямь заплясало на его плечах. Он же, чуть вздрогнув, вытянул руки, позволяя костру разгореться.
Зубы стиснул.
И молчал.
Моя же сестра тихонько встала рядом и, порезав ладонь, коснулась раной его губ. Благословение богини...
...сила...
Та, что досталась Тео, была светлой и прозрачной, как он сам. Звонкой, подобно призрачному клинку, что родился в его ладонях. И удивление, мелькнувшее было в глазах, погасло: Тео плохо умел удивляться. Зато он отступил.
Взмахнул рукой.
Хмыкнул.
И произнес:
- А ты вновь оказался прав.
...моему предку досталась смерть. Она стекла в его руки жирною горной гадюкой, чешуя которой черна, а яд смертелен. Она поселилась в этих руках, глядя на человека, дерзнувшего искать то, чего другие боятся. А он, глядя в полуслепые змеиные глаза, лишь вздохнул.
И поднес гадюку к губам.
- Здравствуй, - сказал он, когда зубы змеи впились в щеку. И закрыл глаза. Мы ждали... все ждали... и сердца гремели, сполна заменяя барабаны.
...яд распространялся по крови.
Яд менял кровь.
И тело.
И вместо того, чтобы рухнуть к подножию статуи в судорогах, Ангус лишь криво улыбнулся и добавил хриплым голосом:
- Вот оно... как...
...сила пробуждалась.
Сила перекраивала слабое его тело под собственные нужды, и это длилось, длилось... он готов был кричать, но гордость не позволяла, а Кхари любит стойких. И кровь, потекшая из глаз его, стала хорошей жертвой. Мы собрали эту кровь.
И поднесли на алтарь.
А потом достали нож и, подойдя к супругу, спросили:
- Веришь ли ты?
- Да.
Нож вошел в тело, что в теплое масло. И кто-то вскрикнул... взлетел призрачный клинок, но сестра повисла на руке супруга: