Винный погреб искал?
Или сырную комнату? К слову, туда следовало бы заглянуть, проверить процесс, да и учет провести, а то ведь дело такое... хороший сыр просто так не купишь, а уж тем более по старинному семейному рецепту.
Неуместные мысли.
Мне предстоит не самая приятная беседа с родственниками Нормы, которые, вполне вероятно, считают меня убийцей, а я о сырах думаю. Я поправила белый воротничок платья и, оттягивая начало неприятной беседы, огляделась. Светлый песок. Белесые ветви плакучих ив и тихое журчание фонтана. Однако в этой благости просматривались первые признаки упадка.
...садовника или рассчитали, или платили столь ничтожно мало, что он не давал себе труда присматривать за садом. Ивы не стригли пару лет, и форма крон их изменилась и не в лучшую сторону. На грязной зелени газона проступали пятна земли.
А вот и полынь серая кладбищенская.
И значит, кто-то в светлом доме магией балуется... любопытно...
...трещина в цветном стекле.
Щербатые ступеньки.
Стук дверного молотка, усиленный магией, спугнул голубей, гнездившихся под крышей. К счастью, голуби были не белыми.
Открыли нам далеко не сразу.
- Вы?
- Я, - ответила я, разглядывая Теодора Ингвардоттера, соизволившего лично подойти к двери. Кажется, дела у семейства обстояли куда хуже, чем можно было предположить.
Или у дворецкого выходной?
А герр Теодор просто проходил мимо
- Да как вы... - его лицо медленно наливалось краснотой.
- У нас к вам есть вопросы, - Вильгельм невежливо оттеснил меня и сунул под нос хозяину белую бляху, которая произвела воистину магическое впечатление: плечи Теодора поникли, а сам он разом будто сделался старше.
- Она...
- С нами, - Вильгельм сунул два пальца под воротничок и дернул шеей. - Мы хотели бы побеседовать...
- Конечно.
В доме пахло горем.
И пылью.
Здесь явно убирали, но то ли неумело, то ли лениво, не давая себе труда заглядывать в дальние углы. Свет проникал в узкие окна, а витражные стекла окрашивали его в алый, голубой, желтый, и пятна ложились на белый пол.
Белая лестница начиналась меж двух колонн.
Светлые картины висели на стенах... много воздуха, пустоты и... все еще горя. Он действительно любил дочь. И теперь стоял, растерянный, еще не способный осознать того факта, что Нормы больше нет.
И я...
Я его понимала.
Я сама долго не могла поверить. Все ждала и ждала... я ложилась спать, безумно надеясь, что следующий день все переменится, что родители вернутся, что они просто уехали и надо подождать. Я и ждала. День за днем. Два и три... и месяц, и год... и не знаю, в какой момент произошло принятие.