- Ты сам придумал план?
Он замотал головой.
- Нет, погоди, - я ковырнула ножом под ногтем. - Хочешь сказать, что ты просто тихо трудился, а кто-то пришел и предложил тебе стать богатым человеком.
О, как кивает старательно. Еще немного и голова просто-напросто оторвется.
- Ясно... выдать ее за старика тоже не твоя идея?
Пауза на долю мгновенья. Искушение свалить все на неизвестного злодея велика, но...
- Я... - он вовремя понял, что нож, появившийся у глазницы, это не просто так, а с намеком. - Я думал стрясти с него денег... я служил тут... при доме... старая госпожа всегда злилась, что муженек ни одной юбки пропустить не способен... что тратится на своих девиц... я помогал ему улаживать кое-какие дела... он им платил... хорошо платил.
Его страх был кисло-сладкий, как известный соус, который наша кухарка подавала к утке.
- И я подумал, что... почему бы и нет? С нее не убудет... а получить пару сотен марок в приданое... если понравится... я знал, что надо, чтобы ему понравиться...
Он не сводил взгляда с ножа, который гулял от глаза к глазу, точно я решить не могла, какой именно стоит выковырять.
- Уговаривать ее не пришлось... потаскуха... все бабы...
Он икнул, вспомнив, что я тоже не отношусь к мужскому роду.
- А потом... потом ко мне пришли... с... п-предложением, - он запнулся и уставился на меня с ужасом. И отнюдь не я была тому причиной.
Сглотнул.
И... его вывернуло кровью, красной, с темными сгустками проклятья, которое стремительно разрасталось в хилом этом тельце.
Выходит, я все-таки задела активирующую струну.
- Кто?
Он, идиот этакий, лишь хрипел.
Я перехватила темные нити, ослабив их. Спасти не спасу, но время ему дам.
- Ты все равно сдохнешь, - я отвесила ему пощечину, подумав, что, должно быть, это крайне неприятно вот так взять и превратиться из хозяина жизни в кучку дерьма. - Но можешь сделать это в интересной компании... поверь, я очень хочу добраться до тех, кто убил Адлара...
...и не только его, но это убогому знать не стоит.
- Я... я... не хочу умирать.
- Никто не хочет.
Тьма была уже здесь, она терпеливо ждала, признавая за мной право на несколько мгновений жизни.
- Имя, - напомнила я. - Клятвы перед смертью теряют силу, так что...
- Я... - он вцепился в мои руки. - Спаси... умоляю... я все отдам... я...
- Имя.
И Ганс решился.
Вытер губы - сломанные пальцы смотрелись не слишком красиво, но, кажется, эта боль отступила. Бывает.
- Это... старуха... его жена... она принесла зелье... - он замолчал, пытаясь справиться с новым порывом рвоты.
- Мать Адлара?
- Она... ему... не мать...