Разве не об этом я втайне мечтала?
И одна тетушка дарит мне вязаные рукавички, а другая - уродливого вида теплые носки, потому что когда-то я пожаловалась, что в доме холодно и ноги мерзнут, а потом отходят тяжело, с болью... и в этом мне видится почти настоящая забота.
Что пошло не так?
Я прозрела?
Или скорее у них не хватило выдержки. Я ведь почти дошла... почти...
...неуклюжие ухаживания Полечки. Юстасик, сочинивший в мою честь поэму, которую он читает громко, с придыханием и выразительными взглядами. Кузина, шипящая на Полечку...
...приворотное зелье в чае.
...она все равно не заметит... ей будет лучше, если...
Пара подслушанных разговоров. И дядюшкино циничное:
- Долго девчонка не протянет...
Именно тогда, кажется, я увидела, каковы они на самом деле. И выставила всех вон.
- Что-то случилось? - тихо поинтересовался Диттер.
- Ты случился, - я уселась на кресло и вытянула ноги, закрыла глаза. Ведьминскому чаю нужно дать настояться, раскрыть подлую свою натуру, в которой сплелись одинаково и горечь, и сладость. - Ты жить не умеешь.
- Мне говорили.
- Поэтому и вляпался...
- Тоже говорили.
- Повторение для здоровья полезно.
- Его уже почти не осталось.
- Сестра-то хоть знает?
Молчит.
Не знает, стало быть. Не сказал, побоявшись побеспокоить, нарушить чужую сахарную жизнь в пряничном домике. И... пускай. У каждого своя мечта. Ему вот, в отличие от меня, удалось свою воплотить. А деньги... что деньги? У меня их много, только счастливой я себя не ощущаю.
- Хоть письмо ей напиши, - посоветовала я, дотянувшись до полки, где хранились стальные перья. - А то ведь нехорошо получится...
- Уже...
- Вот теперь молодец...
Он усмехнулся.
И подвинулся ближе.
Лаборатория у меня просторная, тут уж род постарался, но закуток для отдыха получился крохотным. И странное дело, теперь меня это даже радовала.
У Диттера теплая рука. И пальцы его скользят по моей ладони, делясь этим живым теплом.
- А ты, если бы знала, что жить осталось недолго... кому бы ты написала?
Хороший вопрос.
- Никому, - подумав, ответила я. - Гюнтеру, пожалуй... он переживает. И еще Аарону Марковичу распоряжения оставила бы... но это другое.
Другое.
И выходит, что по-настоящему близких людей у меня нет? Тех, кому было бы не плевать на мою смерть, и тех, на кого не было плевать мне самой.
Даже Адлар и Патрик - приятели, не более... с ними весело было проводить время, а еще Адлар в финансах разбирался, дал пару толковых советов когда-то... с женщинами у меня вообще не складывались отношения... и да, я одиночка.
Была.
И осталась. Да? Определенно.