Мертвым.
Сложно было бы найти более удобную кандидатуру, но...
Я постучала пальцем по стеклу.
Раз, два, три и четыре... пять... свет не скажет, тьма промолчит. И вообще людям стоит самим разобраться со своими делами, не привлекая высшие силы.
Я вышла из комнаты. Мои гости спят, включая дядюшку Фердинанда, который заявил, что не может теперь бросить единственную более-менее вменяемую родственницу, тем паче, она и без того пострадала от его бездействия. Я не стала противиться: комнат в доме полно.
Раз и два... переступить через скрипучую половицу.
Диттер спит крепко.
А Вильгельму наша кухарка приготовила теплого молока с медом и маслом. Хорошее средство... жрец тоже дремлет. Дом слышит его дыхание. Этот гость ему не по нраву, но дом, так и быть, потерпит.
Четыре...
Пять...
Закрытое крыло.
Мамины покои... здесь тоже делали ремонт. И я уже не могу сказать, действительно ли эта комната была в сиреневых тонах, или меня лишь убедили, что она осталась такой же, как при маме? Небольшая гостиная.
Пыль.
Книги стопкой... любовные романы? А дядюшка говорил, что мама была умной... разве умная женщина будет читать любовные романы? Вышивка неоконченная... кто ее начал? Пяльцы... я никогда не видела маму с пяльцами... на полках статуэтки.
И ни одной серьезной книги.
Впрочем, это ни о чем не говорит... серьезных книг полно в библиотеке.
Спальня общая, родительская. Здесь темно и...
- Что ты здесь потеряла, маленькая дрянь? - поинтересовалась я, наклонившись перед кроватью. - Вылезай.
И смуглая девчонка выползла, вытащив пару клубов пыли и оброненную расческу. Да, расческа бы ей не помешала. Волосы стояли дыбом. Ночная рубашка пестрела пятнами. Подол ее короткий не скрывал ободранных коленей и тощих ног.
- Я... виновата, - сказала она, глядя на эти самые босые ноги.
- Виновата, - не стала спорить я.
Девчонка шмыгнула носом, и я предупредила:
- Заревешь - сошлю куда-нибудь...
Подействовало. Слезы явно были притворными, а вот злость в глазах - самой настоящей.
- Садись, - я похлопала по кровати. - И рассказывай.
- Что?
- Что ты здесь искала.
- Ничего.
Я не поверила.
- Если вздумала воровать... - я сделала выразительную паузу. И девчонка затрясла головой, залепетала что-то на своем. Ага, значит, красть она не собиралась. Тогда...
- Здесь... иначе, - сказала она, поняв, что мольбы на меня действуют слабо. - Там... зовет.
- Кто зовет?
...она видела.
Что?
Она сама не знает. Наверное, это было частью проклятого ее дара, из-за которого отец так злился на мать и вообще ей лучше было не показываться на людях. Но она просто видела... дом, пронизанный темными нитями. Некоторые тонкие, что паутинка, другие толстые-толстые.