Бледное личико с острыми чертами.
И мрачный, совершенно не гармонирующий с общим обликом несчастной сиротки, взгляд.
Зато целоваться она не полезла, что уже благо.
- А уж я-то как рада... была бы... не видеть вас обоих.
Полечка хмыкнул.
А кузина вздернула острый подбородок и сказала:
- Нам надо поговорить.
- Может, после завтрака?
- А разве тебе нужна человеческая еда? - Полечка отошел к стене и уставился на картину. Помнится, это подлинник одного малоизвестного широкой публике, а оттого неоправданно дорогого живописца. И вот ладно бы кузен пейзаж разглядывал - кладбище живописцу удалось, в меру мрачное, в меру покойное, навевающее мысли о вечном - так нет же, кузен разглядывал больше раму и то, явно прикидывая, во что обошлась она. Еще бы ноготком поскреб позолоту.
- Не нужна, но я люблю завтракать.
- К сожалению, - кузина вздернула подбородок выше. - Мы спешим...
- Не задерживаю.
Буду я еще ради них порядок дня нарушать, тем паче, к завтраку обещали оладьи с шоколадным соусом... судя по сопению, гости не собирались лишать меня своего общества.
А жаль.
К слову, ел кузен с немалым аппетитом, правда, довольно аккуратно, и значит, тетушке удалось вбить в его голову хоть какие-то манеры. Кузина же больше размазывала соус по тарелке, чем ела.
Взгляд ее был задумчив.
На лице застыло выражение мрачной решимости. Интересно, что творится в этой пустой голове?
- Кстати, ты ведь в монастыре быть должна... замаливать грехи прошлой недели.
Летиция пошла пятнами. Дернулась было, но усидела, и до ответа снизошла:
- Я приобрела индульгенцию.
Надо же... каждый год, помнится, Церковь объявляет о скором начале реформы с отменой индульгенций, как пережитка бесславного прошлого, но и вправду отменять не спешит. И здесь я их понимаю: кто добровольно откажется от стабильного источника дохода?
Правда, стоили индульгенции изрядно, и отсюда вопрос: откуда у дорогой кузины деньги?
Подали кофе.
И вновь же сестрица не удосужилась даже вид сделать, что пьет... а зря. Кофе был хорош. В меру темен, в меру крепок. Сладок. С шоколадной крошкой и тонким мятным ароматом.
- И долго мы будем здесь сидеть? - кузина не выдержала-таки. Она не сводила с меня раздраженного взгляда. А злости-то, злости сколько... и да, я пью медленно.
Очень медленно.
Мне вообще-то спешить некуда. У меня вечность впереди или около того.
- Хватит! - кузина вскочила и, смяв льняную салфетку, бросила ее на пол. - Мне надоел этот фарс...
- Согласна. И мне тоже...
Она зашипела.
И дернула плечиком, когда Полечка положил на оное ладонь, верно, пытаясь успокоить.