— Джамал?
Парень остановился. Спутники его сразу замолчали и повернули головы, пытаясь рассмотреть незнакомца в темноте. Посыпались белые искры, вспыхнула зажигалка в руке одного из парней. Ошибки быть не могло — Джамал!
— Шакиб, это ты?
Они обнялись, все еще не веря в возможность такой встречи.
— Откуда ты здесь? — первым спросил Джамал.
— Учусь в Крыму, — не вдаваясь в подробности ответил Шакиб. — В Ленинград на каникулы приехал. А ты?
— Буду учиться в техникуме связи. Пока на курсы русского хожу. А еще для землячества разные поручения выполняю.
— А как наш третий «спортсмен», Адиль? Ты что-нибудь слышал о нем? Я его фото в газете видел.
Джамал развел руками:
— Боюсь, мы его теперь долго не увидим. После захвата самолета его и Моссад, и американцы искать будут. Он теперь нелегал.
— Ты сказал, что поручения землячества выполняешь. А что за землячество? Палестинское?
Джамал замялся:
— В общем-то, их два — одно подчиняется ФАТХ, другое — Хамас.
— А ты в каком?
— Я — «присматривающий» от доктора Шкаки. Нам главное, чтобы они оставались верными идеям джихада. Воспитательную работу проводим.
Шакиб усмехнулся:
— Лекции читаете?
— Да. Вот как раз после лекции и возвращаемся. Беседовали с одной заблудшей овцой. Слушай, нам пора, — заторопился Джамал, — где тебя найти?
— Я пока в общаге консерватории живу, на станции метро «Автово». Комната 39.
— Понял, — хлопнул его по плечу Джамал, — я тебя обязательно разыщу.
Праздничный стол был накрыт в гостиной, но все столпились на кухне. Али, по пояс голый сидел на табуретке, а Таня, всхлипывая, обрабатывала ссадины на его руках и голове перекисью водорода. Перепачканная кровью рубашка лежала в раковине.
— Значит, они тебя все-таки нашли?
Али закрыл ладонями опухшее лицо, кивнул.
— Сколько их было?
— Трое. Сказали, что если не вернусь, Тане плохо будет.
* * *
Семейный совет длился недолго, и вердикт был коротким:
— Шакиб, — бабушка для убедительности даже встала, — вы должны переехать к нам.
— Анна Соломоновна, Галина Моисеевна, спасибо, но это невозможно, — твердо возразил он.
— Почему же? — удивились женщины хором. — Места у нас хватит. Три комнаты, все-таки.
Шакиб покачал головой:
— Мы не женаты. Во-первых, это — грех, а во-вторых, я не хочу, чтобы про Аллу говорили плохое.
Женщины переглянулись.
— Видите ли, — Алина мама припечатала ладонью стол, — в сложившихся обстоятельствах это, скорее, ваш долг.
— Какие обстоятельства? — Шакиб беспечно махнул рукой. — С земляками я сам разберусь. Перееду в другую общагу. В Ленинграде их много.
— Мы другое имеем в виду.