Часто самый умный ход.
Но не всегда.
Джек остановился, и ковбои последовали его примеру — теперь их разделяло примерно восемь футов. Вблизи они выглядели вполне полезными членами общества. Двум было немногим больше сорока, а третий, парень в ботинках из кожи ящерицы, выглядел лет на десять моложе. Он и оказался ключевой фигурой.
— Давайте угадаю, — сказал Ричер. — Вы пришли передать мне сообщение. Это хорошо. Каждый имеет право быть услышанным. Мы дадим вам тридцать секунд. Если хотите, начинайте прямо сейчас. Говорите четко. Переводите любые местные слова и фразы.
— Вот сообщение, — ответил тип в ботинках из кожи ящерицы. — Возвращайтесь туда, откуда приехали. Вам здесь делать нечего.
Ричер покачал головой.
— Невозможно, — сказал он. — Вы уверены, что правильно услышали сообщение? Обычно здешние люди дружелюбно приветствуют незнакомцев.
— Я правильно понял сообщение, — сказал младший из ковбоев.
И ничего больше.
— Сообщи мне, когда соберешься перейти к той части, когда ты скажешь, что надерешь нам задницу, если мы не уедем, — продолжил Ричер.
Парень продолжал молчать.
Джек наблюдал за ним. Наблюдал за всеми. Они не собирались отступать. Наступать — тоже. Они стояли на месте и не шевелились, напоминая взвод новобранцев после того, как план развалился. Что-то пошло не так. И дело было не в Маккензи. Они смотрели на нее дольше, чем следовало в процессе жесткого столкновения, но это была чистая животная биология. Они ее не узнали. Их выдавали рты.
— Нет никакой необходимости надирать кому-то задницу, — сказал парень в ботинках из кожи ящерицы.
— Я согласен, — ответил Ричер. — И прежде всего — мою.
— Но вам следует это бросить.
— У меня встречное предложение, — сказал Ричер. — Вы не связываетесь со мной, а я не трогаю вас.
Самый молодой из ковбоев кивнул. Не так, будто согласился, а чтобы показать, что понял предложение.
— Послушай, мальчик, — продолжил Ричер и поманил этого парня к себе, словно хотел провести с ним переговоры — два лидера, без посторонних ушей. Затем положил руку на локоть ковбоя — дружелюбный жест, почти интимный, почти заговорщицкий — и сжал пальцы. — Скажи тому, кто тебя послал, — прошептал он, — что сейчас будет совсем не так, как с ФБР, УБН или АТО. Скажи ему, что на сей раз делом занимается армия США.
Его противник отреагировал. Джек почувствовал это по его локтю. Затем Ричер выпустил его и восстановил прежнее расстояние в восемь футов. Теперь он стоял прямо, расправив плечи и слегка приподняв голову. Привычная для него профессиональная поза. Он знал, что рано или поздно мысли обратятся к насилию, и лучше разбираться с такими вещами авансом. Например, сказать: «Ты так шутишь?» Поэтому он стоял, приподняв подбородок и выпрямившись во весь рост, руки свободно опущены вдоль туловища — не цирковой уродец, но крупный мужчина, заметно больше обычных, и ковбои не могли этого не заметить. Плюс глаза, которые, как Ричер знал, нравятся людям, если не считать того, что он мог моргнуть и изменить свой взгляд, словно переключить канал с веселого шоу на мрачный документальный фильм о проблемах выживания в доисторические времена. Потом он снова переключал канал, иронично улыбался и кивал, как будто показывал, что два парня просто решили пошутить и остальные четверо со временем все поймут. Всегда давая противнику возможность с достоинством отступить.