Когда Михаил Валериевич мне сказал, что живет со своими родителями в одном доме, я, признаюсь честно, удивилась. У меня второго такого примера нет.
Это была его идея. Мы с мужем жили на проспекте Ленина, Миша со своей семьей — на Пушкина. Однажды он приехал к нам и сказал: я строю коттедж и хочу, чтобы вы жили со мной. Вы согласны? Я ни на минуту не задумалась, отвечаю: «Хорошо, сынок». Муж, правда, сопротивлялся, не хотел переезжать за город, да и сейчас иногда ворчит, что я уговорила его без его желания. А я отвечаю: «Все правильно, так и должно быть, у нас с тобой единственный ребенок». Вы знаете, на днях я смотрела интересную передачу о любви, и в ней говорилось, что дети, которые рождены в любви и которые всю жизнь получают любовь, вырастают более успешными.
Во времена Мишиного детства вы мечтали о том, кем будет ваш сын, когда вырастет?
Конечно. Как любая мама. Мне хотелось, чтобы он учился в столице, в московском университете или в институте международных отношений. Хотела, чтобы он стал дипломатом. Говорила: «Ты выучишься здесь, в России, получишь диплом, станешь специалистом, а потом поедешь работать за границу». Но как раз во время окончания школы началась перестройка, он поступил в ЧПИ и потихоньку занялся бизнесом. Папа сначала был против, а я поддерживала, как могла. У него не хватало времени на учебу, и мне пришлось помогать ему с рефератами по английскому языку. (Смеется.) Однажды я сказала: «Сынок, уходи из торговли, тебе нужно серьезное дело, надо думать о завтрашнем дне».
Знаете, Наталья Евгеньевна, я всегда считала, что за каждым успешным мужчиной стоит его мама либо любимая женщина, похожая на маму. И вот сейчас я ясно вижу подтверждение своей теории.
Спасибо. А Наталья Петровна Кончаловская? Разве не она сделала своих сыновей такими, какие они есть? Талантливыми, яркими, выдающимися? Недавно я смотрела интересную программу про дольмены. Это такие каменные поселения первобытных людей. Оказывается, они где-то есть у нас на Тургояке, но больше всего их около Черного моря. Так вот, когда я была беременная, мы с мужем отдыхали в Лазаревском, недалеко от Сочи, долго гуляли около одного дольмена, заглядывали внутрь, смотрели, фотографировались. А теперь по телевидению говорят, что эти дольмены дают очень сильную энергетику. Может быть, эта энергетика и перешла в ребенка, который уже был во мне? Миша вечером пришел, я ему рассказала.
А почему вы не позвонили ему сразу же после программы?
Так она же днем была, а днем он мне звонить не разрешает. (Смеется.) Только если что-то срочное или про внуков. Он мне строго сказал, не звонить и за километр не подходить к зданию городской администрации. Он же знает, что его мама обязательно куда-нибудь влезет. (Смеется.) Я всегда говорю то, что думаю, — прямо, в лоб, зато никаких обид в себе не держу. Сын знает это мое качество и иногда сердится: «Мама, ты можешь высказать свое мнение помягче?» А я отвечаю: «Нет, сынок, не могу». Я всю жизнь ему говорю, что родители — это та стена, на которую он всегда может опереться. Друзья могут предать, женщина — разлюбить, и только мама с папой безоговорочно будут на твоей стороне.