Света у меня очень талантливая. Все, что она делает, получается красиво. Она у нас прирожденная отличница: либо на «пятерку», либо никак. Медицинский институт закончила с красным дипломом, ординатуру — с отличием. Интерьер нашего дома, «Березки», «Славянки» — это тоже ее творчество. Я считаю, что хорошо у нее это получается. Профессионально.
Вы цените профессионализм?
Во всем. В кино, в театре, в спорте, в строительстве, в торговле, в педагогике, в журналистике, в живописи, в музыке, в любой работе. Если уж взялся за дело, то делай его отлично. Этому меня еще мой дед учил. И этому же я учу своих детей.
Говорят, что каждый человек запоминает в жизни только самые яркие моменты — таково свойство нашей памяти. Ярких моментов, я думаю, в вашей жизни много. А вспышки? Что бы вы назвали вспышками в вашей жизни?
Вспышками? То есть самыми-самыми яркими моментами? Успехи моих детей. Их достижения. Это точно. Самые крутые вспышки — это успехи детей. Когда Миша забивает гол на серьезном матче, когда Аня выигрывает турнир по теннису в финале, когда Юля с Катей на бальных танцах берут золото — это для меня самое яркое. Круче ничего не бывает. Даже свои достижения для меня вспышками не проходят, потому что я очень долго к этим победам иду, и все мои успехи за счет постоянного каждодневного труда.
А как вы относитесь к тому, что попали в сотню самых богатых челябинцев?
(Улыбается.) Хорошо отношусь. Делаем все, чтобы попасть в первую тройку. Работаем по двадцать пять часов в сутки. Встаем на час раньше.
Вы однажды сказали, что не переносите ленивых людей?
Это правда. Но я их не осуждаю.
А кого осуждаете?
Никого. Никогда нельзя делать поспешных выводов. Лучше поставить многоточие и подождать. Лет двенадцать тому назад у меня был настолько интересный разговор с двумя разными людьми, что он надолго остался в моей памяти.
Расскажете?
Звонит мне как-то женщина: «Здравствуйте, Борис Ефимович, я возглавляю фонд помощи детским садам и хочу попросить вас принять участие». Я отвечаю: «Мы помогаем такому-то и такому-то детскому садику, такой-то школе и такому-то детскому дому. Так что извините. Помощь у нас систематическая, все списки я регулярно сам просматриваю, все цифры и проблемы вижу и знаю». Она говорит: «Нет, уважаемый Борис Ефимович, мы лучше знаем, кому помогать и как». Я опять ей объясняю все спокойно. Она снова меня не слышит и продолжает говорить свое. И тогда я очень вежливо, с большим уважением предлагаю этой неизвестной мне женщине: «Приходите ко мне завтра, я дам вам список, дам вам деньги, вы вычеркнете тех ребятишек, кому не нужна помощь, и вместо них поможете тем, кому вы хотите помочь». Она отвечает: «Я согласна». Я сказал: «Больше мне не звоните никогда», и положил трубку. Ровно через десять минут еще один звонок: «Вас беспокоит настоятель храма. Мы хотим попросить вас о помощи». И я, до сих пор еще взволнованный предыдущим разговором, повторяю служителю церкви слово в слово, что сказал этой вездесущей и напористой женщине. В трубке повисла тишина. Священнослужитель выдержал паузу секунд на тридцать, а потом говорит: «Нет, Борис Ефимович, я никого вычеркивать не буду. Мне Бог такого права не давал». Вот так. У меня комок подступил к горлу. Естественно, я им помог.