— Вспомнил. Как мы серп с молотом по приказу Родины с трубы снимать начали, а ты руки растопырил: «Не позволю на куски резать!» — кричишь и потребовал к тебе в каюту это сокровище положить, для отчёта и сохранности. Дескать, придёт время перед партией отчитаемся и вернём на трубу символ власти. Было?
— Ну, и что в этом смешного?
— А то, что с палубы эта композиция на высокой трубе размером с ладошку выглядела, а оказалась — диаметром три метра и весом килограмм двести металла и в двери офицерского коридора не прошла. Распорядился ты тогда этот главный инструмент социализма закрепить на палубе перед капитанским иллюминатором. Так? И закрыл ты, капитан уважаемый, этим серпо-молотом солнечный свет в своей каюте. Пришлось электрический включать. Помнишь? Не с того ли времени глаза твои стали щуриться и тускнеть, а?
— Не смешно. Перестройка. Подумаешь, свет включать!? Пережили без солнца. Много чего наломали… Кто знал, как лучше сделать?
— Знал бы хоть кто-нибудь во всей стране, что строим? Может, понятно бы стало, чего эта затея стоит и стоит ли? Хорошо, что твои серп с молотом, когда погода качнула, правильно рядом с бортом легли, никого не задели. Или боцману спасибо, рукастому, рядом с бортом положил, нашёл место в океане. Глубоко, для сохранности. Капкан-то наш, повторю на память, не африканский вовсе, а российского розлива напиток. От нашей перестройки все страны Африки зашатались и революциями покрылись, как море волнами. Слышишь, что я говорю?
Капитан не отвечал. Потом опустил голову и прошептал, затихая:
— Прости, тралмастер, засыпаю. Глаза мои что-то устали. Закрыть хочется. И всё, о чем говорили, забыть. Один раз разговорились, наговорились — хватит. Пустое это теперь. Куда мы с этой подводной лодки, как говорится. Нам не эта клетка, так другая найдется. Мы от счастливой жизни глаза подпортили, а на новую смотреть — сил нет. Глаза закрыть хочется, чтобы совсем не ослепнуть.
— Болят? Может, что-нибудь видишь сегодня?
— Вижу! Вижу я, что ночь. Море. Скоро бриз утренний дышать станет. Прибрежные рыбаки сейчас кофе пьют и на лов утренний собираются.
— Значит, видишь. А луна есть сегодня?
— Луну я всегда чувствую. Мужик ведь. Есть луна.
— А в какой стороне, можешь показать?
— Да вот же. — Показывает в сторону палубной лампы.
Витя отворачивает голову от лампы и смотрит в другую сторону, где высоко в небе яркая луна:
— Правильно, — говорит, — молодец, капитан. Правильно ты всё, как всегда, видишь. И виляешь хвостом правильно. Ничего мы с тобой разговорами не изменим. С политической ситуацией разобрались — давай спать.