— Вот ты и признался. Из долларов кораблики? Никакой ты теперь не поэт, а просто — никчемный, ничейный муж. Жизни — не знаешь! Долларами разбрасываешься…
— Точно! Поэтому, друзья и подруги, простите за глупости. Благодарю за гостеприимство. Дружище, пойдём пройдёмся по свежему воздуху… А женщины пусть нам пощелкают косточки. Я подарки, вам, девочки, в прихожей оставил. Подарки глядеть-примерять — это лучше, чем трёп морской слушать. Прости меня, ветреного, хозяйка дома.
— У Раи проси!
— Раечка, простите мя, грешного. Позвольте пальчики поцеловать… Нельзя? Саламандровая…
Сославшись на службу и вахту — царицу оставили с женой друга, мерить и обсуждать заморские подарки, а с другом ушли в кабачок, посидеть в тишине. Сколько времени требуется двум мужикам, чтобы глянуть и вздрогнуть? Ничто не меняет мальчишеский мир: вот она — вечность и простота. Слова не нужны, а объятья — излишни. Коньяк и огонь в камине. Вечер с еврейской скрипкой! Спасибо тому еврею, которого посылает нам Бог, чтобы плакать от любови и радоваться избавлению от неё…
— Боги живут среди нас и не знают об этом, — сказал молчаливый друг.
— Чтобы мы их считали своими и пили на равных!
— Почему ты сказал ей, что ты капитаном не будешь?
— Так сказал?
— Она нам с женой сказала.
— Не моя это женщина. Не моя.
— Не сердись на неё.
— Боже упаси! Женщина — это святое. У неё своя жизнь. За нас! Мы тоже чего-то стоим!
— Без звона?
— Без звона… Ты помнишь слова нашей песни: «Сошлись два бокала, как старые други…
— Мелодия скрипки милее подруги…
— И много нам слов говорить не пристало…
— Нам море качать колыбель не устало…»
— Сам сочинил?
— Сам.
«Раз, два!» — успел сказать и провалился в снег. — «Однако! Тротуар под снегом кончился!» — пояснил сам себе, но с курса не сбился и продолжал идти «по кратчайшей прямой» на край стройплощадки — предполагаемый, простите, край. «Через две точки можно провести прямую и притом — только одну!» — сказал сам себе и наметил дальний ориентир: трап собственного судна в конце причала. Трап был хорошо освещён, как и положено по уставу вахтенной службы. Вахтенный прятался в чреве надстройки, возможно, пил кофе на пару с вахтенным помощником и комментировал приближение одинокой фигуры по глубокому снегу: «Наверное, к нам. На нашего Костю — похож. Только очень глубоко сидит — чистый буксир по снегу плывёт… Купается он в снегу, что ли?» А может, они и не видят… Сидят у телевизора и футбол смотрят. Вахта у причала — жизнь у моря…
Сначала ушли вниз ноги — по колено и выше. Потом — вода потекла к пояснице и животу. «Дьявол! — выругался, — скоро на плаву буду, как ледокол!» — подстегнул себя, рефлекторно втянув живот-грудь и приготовился плыть. И не зря приготовился, ноги потеряли дно, а лёд впереди ломался при попытке опереться локтями.