— Вино, капитан, имеет одну особенность: либо ты веселишься, и мир за тебя и вместе, либо все над тобою смеются… Я тут друга встречал, много лет не виделись, очень хотел ему Крым напомнить — молодость нашу под Севастополем. Купил несколько бутылок крымского вина, на этикетках — впереди и сзади — большими буквами: «Крымское… Инкерман… Массандра…», а дальше — меленьким шрифтом, не разобрать. Принёс домой, взял лупу: «из итальянских и французских виноматериалов… Московская область». Прочитал, отложил, жду гостя. Приехал и говорит мне сразу: «Там у меня в багажнике — три бутылочки крымских вин: портвейн, херес и мускат «Тавридия»… Хочу тебя порадовать! — Глянул я и улыбнулся — всё то же самое, что у меня стоит. Промолчал. Всё равно ведь приятно и праздник. Не вино к столу, а друзья за столом!
— Ты спрашиваешь, почему бандюк этот меня выбрал? Ведь вся жизнь — врозь. Только детство общее: казаки-разбойники, красные-белые, чехарда… Чехарду помнишь: одна команда — голову второго берёшь под мышку, второй — третьего… Стоим «гусеницей». А вторая команда — на наши спины, как птицы тяжёлые, прыгают. Они — давят сверху, а мы — держим. Не как «гусеница размякшая», а как мост, на своих ногах. Знаешь, я думаю, он меня не выбирал. Не из кого было выбирать ему. Он — поверил…
…Что со мной было в Поти? Так это уже я и сам забыл. Понял только, что о деньгах я не тому сказал, кому должен был. Они все на одно лицо казались — чёрные. Или я — глупый. Помню, что гонялись за мной больше суток: ловили и били, а деньги я спрятал. Так спрятал, что и сам найти не мог, веришь? Я под домом заброшенным спрятал, когда пришли за деньгами, там экскаватор работал и от дома одни развалины — пыль облаком. Опять били. Потом — надоело бить. Один говорит: утопим в общественном туалете! Привели, хотели в одежде просунуть — не прохожу в отверстие. Заставили раздеться — просунули, головой вниз. Хорошо, что я ниже плеч узкий был — быстро ушёл и быстро вынырнул, не задохнулся. А мозги заработали так быстро, что я змеюкой в углу всплыл и наверх потянулся. Им меня не видно было. А в углу верёвка была и жердь стояла. Я уже из ямы в какую-то дырку по земле полз, когда услышал, что-то тот, горластый, гранату решил в туалет бросить. Они его удерживали, а он бросил. Как они так лоханулись? Туалет развалился, а они — не вышли… Я до вечера прятался, потом — на берег протоки вышел, разделся, отмок, обмылся. Пошёл к дому, где экскаватор работал. Нашёл свой мешок с деньгами. Пошёл снова к тому ресторану, где ждать должны были мою передачу — дождались, передал. Отмывали в каком-то гараже, из шланга, главное — с мылом. Накормили. Положили спать. Хорошо, что уснуть не успел — в туалет захотелось, в сад вышел — вырвало около туалета, от запаха. В этот момент и услышал — другие пришли и стрелять начали, меня искали. Я — побежал…