Атлантида. Мир до потопа (Доннелли) - страница 168
Когда мы зададимся вопросом, каким образом знак креста почитался с глубокой древности народами Старого и Нового света, мы узнаем, что это воспоминание о райском саде, другими словами, об Атлантиде.
Профессор Хардуик писал:
«Все эти и сходные с ними традиции — не что иное, как издевательская сатира на древнееврейское предание, несогласованные, обрывочные ноты одной мелодии. Однако несмотря на преувеличения, они проливают свет на то, что одним из основных человеческих представлений является мечта о рае священной радости — рае, избавленном от любых профанаций, недосягаемом для греха; рае, полном объектов, восхищающих чувства и возвышающих разум; рае, дарующем своим обитателям богатое и редкое чувство освобождения; рае, который питает непересыхающими потоками рек древо жизни и бессмертия».
Процитируем еще раз автора «Edinburgh Review», на которого мы уже ссылались:
«Несомненная древность креста, не меньшая, чем его необычная распространенность, свидетельствует о том, что он должен был быть, если это можно сказать о еще нехристианизованных странах, символом какого-то фундаментального учения или тайны. Читатель не ошибется, отметив, что он чаще всего связывался с водой. Он был «ключом Нила», тем таинственным инструментом, посредством которого, по общему убеждению его египетских почитателей, Осирис вызывал ежегодные оживляющие половодья священного потока; это заметно на таинственном кувшине или вазе, изображенной на медной табличке из Бембуса, ранее упомянутой; из четырех носиков этого кувшина потоки воды изливаются в противоположных направлениях; он был символом водных божеств вавилонян на востоке и готских народов на западе, а также божеств дождя у смешанного населения Америки. Мы видели, какими особыми обрядами этот символ почитали те далеко друг от друга живущие народы в западном полушарии, а монументальные плиты из Ниневии, находящиеся теперь в музеях Лондона и Парижа, показывают нам, как он сходным образом почитался и потомками халдеев в восточном…
В Египте, Ассирии и Британии он был символом творческой силы и вечности; в Индии, Китае и Скандинавии — неба и бессмертия; в двух Америках — омолаживания и свободы от физического страдания, и в обоих полушариях он был общим символом воскресения или «знаком жизни грядущей», и, наконец, во всех языческих общинах без исключения он был выразительным символом, единственным прочным свидетельством Божественного Единства. Уже одно это обстоятельство определяет его исключительную древность, по всей вероятности, далеко предшествующую основанию любой из трех великих религиозных систем Востока. И, наконец, мы видели, что, как правило, он обнаруживает связь с водными потоками, с буйной растительностью и с горной областью, одним словом, со страной красоты, плодородия и радости. Так это выражалось круглыми священными пирогами египтян, приготовляемых из лучших продуктов: муки, меда и молока, которые ежедневно скармливали змее и быку, а также другим рептилиям и животным, посвященным служению Изиде и их верховным божествам, а по особым праздникам их при особых церемониях ели люди и жрецы. «Пирог с крестом, — пишет Г. Уилкинсон