— Как мы сами не доперли? Давно надо было бы в нашей церкви «подежурить». Золото лежит без толку. Ни охраны, ни ментов…
— Точно. Купим по машине. Я «девятку» хочу, как у комсорга, — пропел Сашка.
— Ну и дурак! — отрезал Юрка. — Если там и правда, как дед говорит, то мы по «Мерседесу» отхватим. Понял?
— Понял…
Парни бредили «Мерседесами» до заката. По Дону шли корабли. Буксиры натужно толкали груженные щебнем баржи против течения, коптили солярой небо, будто кряхтели от натуги. От каждого судна разбегались волны. Они лизали приятелям пятки, баюкали шелестом. Вода у берега на время мутнела… Засветились бакены. На середине реки, справа и слева, закраснели точками их глазки. За спиной, на круче, замигал зеленый маячок. Темно-синий Дон не спал. Вдали, за речным поворотом, кто-то на корабле баловался прожектором. Его луч щупал сельские хаты на левом берегу и бескрайний черный лес на правом. Медленно наступала короткая летняя ночь.
Юрка хранил свой рабочий инвентарь под сиденьем мотоцикла. Там покоился набор отмычек, монтировка и пара фонариков, на всякий пожарный. Странно, но «Ява» не завелась. Возиться с ней приятели не стали — бросили до утра в орешнике, забрали инструмент и двинули пешком. Храм высился на лужайке у кладбища, на сельском отшибе. Тати перемахнули через ограду и разбили фонарь на столбе у паперти. Сковырнуть наружный замок оказалось сущей безделицей. Они вошли в притвор. Здесь немногим дольше провозились со второй дверью, но и та вскоре сдалась. Войдя внутрь, парни оробели — фонари не доставали жидкими лучиками ни до верхних сводов, ни до алтаря. Темно, тихо. Каждый шорох и скрип гулко виснет где-то рядом. Пробирает дрожь. Сашка заскулил:
— Слышь, Юрец, может, ну его… давай домой, а?
— Придурок, тут рядом золото…
Воры осторожными мелкими шажками двинулись в глубь храма. Когда фонарные лучи уперлись в иконостас, оба осмелели. Пинком снесли царские врата и ввалились в алтарь. После службы священник уезжал в город. Чехлил священную утварь на жертвеннике и накрывал престол. Приятели сорвали престольную накидку, расстелили ее на полу и принялись укладывать на нее все блестящее, что отыскивалось. Туда попало все, о чем говорил дед Семен: и напрестольный крест, и чаша. Евангелие в блестящем окладе, кое-что такое, чему приятели и названия не знали. Вот только икон с каменьями жулики не нашли. Ну и так довольно. Завязали накидку с добром в узел и решили смываться. Случайно Сашкин фонарик скользнул по застекленному образу Спасителя на горнем месте и выскользнул из задрожавшей руки: