— Что же наши-то дозорные спят? — недовольно проговорил Александр. — Этак целую хоругвь можно в тыл завести...
Шешуня ничего не ответил. За то время, что он находился рядом с обоими Ярославичами, он сразу же выделил младшего: смекалист, ловок, не по годам умён и рассудителен. Недаром эти колдуны-монахи вокруг него роем вьются. Что-то нашёптывают, рассказывают, в воздухе руками размахивают, точно круги рисуют, а этот вершок их внимательно слушает, поддакивает, что-то переспрашивает. Шешуня как-то приблизился к ним, и они вмиг замолчали. И это было подозрительно.
Ярослав, узрев в походном шатре младшего сына, тотчас нахмурился.
— Не ко времени ты, Шешуня, привёз его, — вздохнул князь.
Таинник открыл рот, чтобы оправдаться, но полководец тут же перебил его:
— Я всё помню, но литовцев, как сказывают наши лазутчики, около семи тысяч, в наших же трёх дружинах меньше пяти. Да чего там: четыре, не больше! Где наши новгородцы?!
— Дня через два будут, не раньше...
— А у нас есть эти два дня? — вскипел князь. — Вон они уже, светляки болотные!
Ярослав вышел из шатра, показал рукой на другой берег реки, усеянный сине-белыми шатрами, над каждым из которых развевался боевой разноцветный флажок. Приближался вечер, и по ярким точкам костров, заполнявших собой огромный луг, можно было понять, сколь велика вражья сила. Княжич, вышедший вслед за отцом да оглядевший равнину, невольно содрогнулся, представив себе, какая беспощадная выдастся скоро сеча.
— Что, страшновато? — видя, как притих сын, усмехнулся новгородский князь.
— Страшны, отец, только чудища в сказках, — негромко ответил Александр. — А на той стороне такие же люди, как мы, да, может быть, ещё трусливее...
— Ишь ты! — удивился неожиданным речам своего отрока Ярослав. — Такие-то такие, да только их намного больше, вот что тревожит. И проклятые литвины сие понимают, а значит, это добавляет им храбрости.
— А почему нам не зажечь столько же костров? — спросил Александр.
Князь поначалу даже не обратил внимания на слова малолетнего сына, но через мгновение у полководца округлились глаза.
— А ведь он дельное хитроумие предлагает, Шешуня! — воскликнул Ярослав. — Ты гляди, а?
— Только сначала дозоры лазутчиков, что у тебя за спиной прячутся, убрать надо, — по-отцовски хмуря брови, вымолвил Александр.
Через полчаса на русском берегу вспыхнули разом триста костров и ещё двести через час. Волквину тотчас донесли об этом. Он взял Всеславу с собой, отгородив для неё вторую половину шатра, чтобы и она насладилась его ратными подвигами. Потому, когда орденский воевода Отто Раушенбах, отвечавший за секретные дозоры, возвестил о своём прибытии, магистр таял в ласковых руках наложницы, разминавшей его поясницу.