— Я узнаю об этом последним?
— Нет! — Именно этого кошмара она боялась. — Никто не знает.
— Похоже, Люси в курсе.
— Я ей не говорила. Никому не говорила.
Он кивнул.
— Когда же ты собиралась сказать мне?
— Позволь… — Она махнула рукой на дверь. — Мне нужно на воздух.
Клив пропустил ее вперед и последовал за ней на веранду. Энди села на ступеньки. Если бы он сел рядом, взял ее за руку, сказал что-нибудь… Вместо этого он прислонился к колонне. Молчание затянулось, грозя поглотить ее.
— Я не видела тебя, Клив.
— Ты первая ушла в то утро. Меняла свой график так, чтобы мы не встречались на базе.
— Что? Нет. — Она уставилась на него. — Ты сам позаботился об этом.
— Я? С чего бы вдруг? Черт побери, Миранда, ты спасла меня в ту ночь. Если бы я сел в самолет, то летел бы по прямой к побережью и дальше, пока не кончилось горючее. Ты догадалась об этом, — сказал он, — поэтому остановила меня.
— Да, — прошептала она еле слышно.
— Поэтому ты вылетела на новом самолете на базу следующим утром, а мне оставила свой. Мне стало это понятно, когда я вылетел за тобой, но ты не стала дожидаться меня.
— Я знала, что могу доверить тебе свой самолет. Она видела его в момент кризиса, отдала свое тело, чтобы спасти его в минуту отчаяния и преодоления. Она видела его обнаженным, обнимала, когда он рыдал на ее груди. Наблюдала, как во сне его лицо разгладилось, стерлось напряжение последнего года.
— Меня ждала Имми.
— На примерку платья. Конечно, что могло быть важнее? Как все прошло?
— Примерка? — Она нахмурилась, удивляясь вопросу. — Отлично. Обошлись без оборок. — Честно говоря, Энди с трудом вспоминала платье, возбужденный разговор Имми об угощении, цветах, музыке. Ее чувства были в полном смятении после ночи с Кливом. Казалось, он умирал от голода, а она насытила его, наполнила собой. Как белка, собирающая орехи на зиму, Энди хранила в памяти каждое прикосновение его рук, губ, языка.
Подшивавшая подол портниха подняла голову, когда слеза упала ей на руку. Энди придумала оправдание, рассказав Имми о воспоминаниях детства: разве они могли представить, какой красивой невестой она станет.
На самом деле ее слезы были о Кливе, до сих пор отчаянно влюбленном в Рейчел, и о ней, потому что он навсегда останется ее единственной любовью.
Поняв, что Клив говорит о чем-то, она спросила:
— Разве это имеет значение?
— Думаю, придется забыть о платье, если ты сохранишь ребенка.
— Если… — Она не заметила, как вскочила на ноги.
— Разве поэтому ты никому не сказала? — возмутился Клив, не дожидаясь ответа. — Почему ты прячешься ото всех в этом разваливающемся, похожем на праздничный торт доме? Почему скрываешься?