— Который никто не принимает всерьез, — призналась Энди, выжимая тряпку над раковиной. — Я научилась держать себя в руках. Поверь, в ванной все было чисто — я проверила. Намылила голову и стала смывать пену, а когда открыла глаза, он сидел на стене прямо у моего лица.
— На твоем месте от неожиданности любой бы испугался, — сказал Клив, оглядывая мокрое пятно на потолке. — Жаль, но дом сильно запущен. Допускаю, что тебе придется еще не раз столкнуться с родственниками того паука. Почему ты не переедешь в отель?
— Я не отдыхать приехала, — заторопилась она, прежде чем он спросил о причине. — Скоро начнется оценка и перерегистрация поместья, а у Пози связаны руки до конца лета. Здесь к тому времени все развалится.
— Ты бы не явилась сюда, если бы не бедственное состояние дома? Откуда у тебя ключи?
— София отдала дубликаты бабушке, когда они виделись в последний раз. Она, должно быть, знала, что умирает.
— Крестная мать Пози? Почему она здесь жила?
— София Романа? Ты вряд ли слышал о ней — одна из первых супермоделей. В холле висит ее фотография. Она была знакома со всеми, вращалась в высшем свете, а когда у нее начался роман с королем Лудано, он поселил ее на этой вилле.
— Интересный выбор крестной матери.
— Они с бабушкой были лучшими подругами. Дружили с детского сада. Мама с папой боролись за сохранение компании «Марлоу авиэйшен» после скоропостижной смерти деда, и бабушка привозила нас сюда на каникулы. Это было потрясающее время. На вечеринки Софии съезжались кинозвезды.
— А потом?
— Мы выросли и вступили во взрослую жизнь, — задумчиво посмотрела в окно Энди. — Присылали Софии открытки на день рождения и Рождество, маленькие подарки… но я жалею, что… — Она покачала головой. — Ты завтракал?
— Нет, но твой добрый сосед принес булочки, как знак примирения. — Он разорвал пакет, который прихватил по дороге, и кухня наполнилась ароматом теплого сдобного теста. — Надеюсь, ты поделишься со мной?
Желудок Энди сжался в комок. Она быстро отвернулась. «Только не сейчас, не сейчас…»
— Бери, конечно.
— С тобой все в порядке?
— Да. — Она сосредоточилась на лимонном запахе мыла, ставя тарелку на сушку.
Клив взял полотенце.
— Чем я могу помочь?
— Я справлюсь. Почему бы тебе не позавтракать на террасе, на свежем воздухе? Там вкуснее.
— Неужели? — Он надкусил булочку. Аромат сладкой жирной выпечки усилился. — Аппетитнее быть не может. У тебя есть кофе?
Кофе…
Одного слова, даже без запаха, было достаточно, чтобы она зажала рот рукой и бросилась в ванную. Потом плеснула в лицо холодной водой и оглянулась на Клива, стоявшего на пороге со скрещенными на груди руками. Его лицо было непроницаемо.