— Что случилось?
— Кто-то, не буду называть имени, поставил чайник на плиту и забыл выключить.
Чайник? Это его вина.
К горлу подступила желчь. Клив не мог глядеть в лицо Миранде. Невидящими глазами он уставился в сверкающую даль моря, чувствуя, как его захлестывает знакомое чувство вины, окутывая мир черной пеленой.
Менее часа назад он представлял, как защитит ее и ребенка, как окружит заботой, разделит тревоги, чтобы заслужить право стать одной семьей. Вместо этого он чуть не убил ее и ребенка.
— Клив? — тронула его за рукав Миранда и сказала с участием: — Это случайность. Такое могло случиться с каждым.
Он покачал головой, не в силах говорить. Это случилось не с каждым, а с ней, и вина лежала на нем.
— Я видела, как ты поставил чайник. Мы оба забыли…
— Моя вина.
— Ты отвлекся, — продолжала Миранда, поворачивая к себе его лицо, заставляя взглянуть на себя. — Все обошлось, — уговаривала она с нежной улыбкой, не представляя степени его отчаяния.
— В этой развалюхе могло случиться что угодно: потолок мог обрушиться… — заметил Мэт, обернувшись на звук пожарной сирены. — Я крикнул маме, чтобы вызвала их.
Секундой позже ворота распахнулись, и во двор въехала пожарная машина с бригадой пожарников. Наступило всеобщее замешательство, пока Мэт на местном диалекте не объяснил, что синьора Марлоу потушила пожар.
Проверив, что опасности возгорания нет, пожарные расцеловали Миранду в обе щеки, назвав ее «мужественной красавицей» и, удовлетворившись небольшим вознаграждением, отбыли, закрыв за собой ворота.
— Пожалуй, схожу за покупками, — пробормотал Мэт и быстро удалился.
— Покупки? — спросила Миранда.
— Я бросил пакет у его дома, когда мы увидели дым. Апельсиновый джем вряд ли остался цел, — сказал Клив, вспомнив удар пакета о каменные плиты дорожки.
— Ты заходил к Мэту?
— Увидел табличку с его именем и решил спросить о Елене и Альберто. Кажется, ты хотела навестить их.
— Конечно, — улыбнулась она, — спасибо.
На лице Миранды красовалось черное пятно сажи. Клив отступил, прежде чем потерял ощущение реальности: он хотел броситься к ней, прижать к груди, поцеловать, защитить… Он никого не может защитить…
— Я накупил всяких моющих средств.
Энди увидела, как кровь отхлынула от его лица, горько обострились складки кожи.
— Очень вовремя. — Она сделала попытку пошутить. — Раньше кухня была запущена, теперь она в руинах.
— Я все уберу, а потом перестану мешать тебе. Заявление ошеломило ее, когда до нее дошел смысл.
— Хочешь сказать, что, закончив уборку, ты уедешь?
Клив смотрел на нее затравленным взглядом.