Франция. Марсель. Район Старого порта. Публичный дом «У веселой вдовушки».
10 декабря 1919 года. 20:00
Большой вороненый пистолет, с легким шуршанием выпрыгнул из кобуры и уже через мгновение, уставился в скулу молодому мужчине с холодными зелеными глазами, сильно контрастирующими своей жесткостью с его слишком красивым лицом.
– Гут… – я кивнул своему отражению в зеркале и убрал «кольт» обратно в кобуру. Хват правильный, автоматический предохранитель срабатывает надежно, ствол соосен предплечью, движения плавные, локоть не гуляет, а левая рука работает в нужной смычке с правой. Словом – доволен. А было совсем плохо; клятая тушка поручика поначалу сопротивлялась как могла, то и дело норовя убрать левую руку за спину, согласно каких-то там архаичных армейских правил стрельбы. Пришлось повозиться, но сломал чертовы остаточные рефлексы прежнего хозяина тела. Правда, особой скорости до сих пор нет, зато начал нарабатываться автоматизм.
Да, тренируюсь я, в прямом смысле упиваясь своими возникшими из небытия умениями. Кобуру мне сшил папаша Рене, оказавшийся великолепным кожевенником, он же достал сотню патронов сорок пятого калибра к «кольту», а к «нагану» – вообще целое ведро. Ну… небольшое такое, больше похожее на цветочный горшок, но с горкой. И все это за совершенно небольшие деньги. Не знаю, зачем мне столько, но, согласно одной известной истины: боеприпасов мало не бывает. Теперь самое время попрактиковаться в реальной стрельбе, но толком негде. Пару магазинов я отстрелял в подвале, на этом и ограничился, потому что едва не оглох. Да и маленький он оказался для правильных тренировок. Так, только оружие опробовать.
Впрочем, если бы это была самая главная проблема. Их и так целый букет.
Со здоровьем немного наладилось, зато Люсьен за глотку берет. Уже нашла покупателя на особняк, готовится сообщить девочкам, что дело закрывается, даже вопрос с документами почти решила, а я своего согласия так пока и не дал. Конечно же, можно слукавить, убраться с ней из Франции куда-нибудь, а там кинуть, и махнуть в Россию, но платить дерьмом за доброту не хочется. Вот и отговариваюсь как могу. Но долго так длиться не может. Во-первых, Люська не дура, сразу все поймет, а во-вторых – дальше время тянуть некуда. И так по лезвию бритвы хожу. Того и гляди, братва Корсиканца пожалует. Или полиция. Что будет несколько лучшим вариантом. Но ненамного.