На склоне пологой тьмы (Тимофеева) - страница 15

На первую страницу
Одних утащит чёрт, других Господь спасёт.
Как свет и темнота, как бред и откровенье,
Как пошлость и любовь, граничим в мире мы.
И воин ты Христов, иль равнодушья пленник,
Решай уже сейчас, никто не даст взаймы
Ума и доброты, смиренья и отваги,
На путь земной ступив, ты волен выбирать —
Жить честно во Христе иль стать рабом бумаги
И ближних обирать, как ненавистный тать.
Замкнётся круг времён, и мира минет слава, —
Черты его сотрёт всемилостивый Бог,
Ведь лишь в руках Творца и скипетр и держава,
И лишь в его руках — начало и итог.

«Как лоскут органзы, как дыхание ветра…»

Как лоскут органзы, как дыхание ветра,
Аромат увяданья почти невесом.
Разговор тополей еле слышен, секретно
Из-за белой стены выдвигается сон.
Он крадётся, прикинувшись длинною тенью,
И пояшет дрожащей полоской кусты,
Он меня обнимает с томительной ленью,
Заставляя от прошлой забыться тщеты.
Он мне путает ноги в свои паутины,
Он мне студит колени, он разум хмелит,
Он на белой стене мне рисует картины,
И меня с настоящим привычно роднит.
От безумия мира спасаясь надёжно,
Я во власть отдаюсь этих бережных пут…
Только звякает ветер калиткой острожно,
Да куда-то часы по старинке бегут.

«Не мышами росли, не тиграми…»

Не мышами росли, не тиграми,
Мы, как все, торговали сплетнями.
Мы — наследники века с титрами,
Но не гении мы столетия.
Мы — растленные, саркастичные,
Мы в своей утонули детскости.
Дико-умные, неприличные,
Не лишённые некой светскости.
Мы себя превозносим ближнему,
Мол, смотри, — эталон величия,
Доверяя рассудку книжному,
Разуменью верны мужичьему.
Непростые, просты сомненьями,
Не наивные, но дурашливы.
Мы сильны только словопреньями,
Но и в споре своём неряшливы.
Что нам делать, когда на вырубке
Человечьей поганки выросли?
Получается, — все мы вы*лядки
И убоги не только мыслями.
И персты мы разводим веером,
И сопля пузырится искрами,
Но стоим к лесу тупо передом,
Не хозяевами — туристами.

6. Простые числа времён

«Наморозила изморозь звёздную чёрная ночь…»

Наморозила изморозь звёздную чёрная ночь,
Сумасшествие властного часа, как омут, бездонно.
Полететь в глубину иль остаться здесь воду толочь
Мне, чей голос дрожит в необъятной пустыне безродно?
Свой огарок сияющий тычет в пространство луна,
Месяц кончился, словно бездомный голодный покойный.
Безнадёжно отравлена явь, выпив осень до дна,
И качается ветер на ветке, как бражник запойный.
Перестань меня дёргать, моя беспокойная плоть,
Ты сегодня способна ли бегать по вечному кругу?
Видишь, в душу глядит, не мигая, всевластный Господь,
И скользят херувимы тенями по снежному лугу…

«Убивая во мне любовь, становился ли сам бессмертен?»

Следующая страница