На склоне пологой тьмы (Тимофеева) - страница 24

На первую страницу

«Стеклянный дождь звенел, не умолкая…»

Стеклянный дождь звенел, не умолкая,
Свивались струи, правя в водосток.
День бесприютно жался у сарая,
И продохнуть от сырости не мог.
За пеленой промозглого пространства
Теснилась гор озябшая гряда,
И только дождь был смыслом постоянства,
Как будто он явился навсегда.

«Пунцовых роз прохладные шелка…»

Пунцовых роз прохладные шелка
Покрыты капель игристою влагой,
Бегут ветра, качая облака,
Шурша листвяной сорванной ватагой.
Твой каждый звук душою уловим,
Осенний день, придуманный не мною,
И в буйстве красок снова различим
Извечный знак — прощание земное.
Как призрак лета здесь цветенье роз —
Невыразимо сладкий миг обмана…
А ночью будет разрушитель грёз —
Осенний дождь стучать по крышам рьяно.
Мой одинокий, бесприютный год,
Ты вновь уйдёшь под зиму, словно канешь
В пустую ячею небесных сот,
И лишь меня цветеньем роз обманешь.
Исчезла жизнь, которой я жила,
Умолкла ширь, которой я дышала,
Разбилось сердце, будто из стекла
Его когда-то вечность изваяла.

«Как нищенка просит хлеба…»

Как нищенка просит хлеба,
Просила любви у неба,
Но чёрт мне тебя послал.
Ты — мёртвое наважденье,
В тебе ни огня, ни жженья,
Любви ты вовек не знал.
Я бьюсь, словно птица в стёкла,
От крови душа намокла,
Но нем ты, как истукан.
За что мне такое счастье —
Быть в низменной, стыдной власти?
Вновь сердце болит от ран.
Ты словно в себе не волен
И хворью моей доволен,
Ах, это ли не напасть?
Пытаюсь с собой смириться,
Любовь твоя только снится, —
Ни выменять, ни украсть.
Я лгу себе, — всё в порядке,
Мы оба играем в прятки,
Условности, как ножи.
Они заставляют разум
Боятся людского сглаза
И прятать любовь во лжи.
Но эта игра — с просчётом,
Когда обмануть кого-то
Так просто, но не себя.
А смерть постоянно рядом
И сверлит настырным взглядом,
Мол, так и уйдёшь, любя?
Вернись же в свой ад, изыди,
Я лишь на себя в обиде,
Ты боли моей не множь.
Я стану просит у неба
Не чувств, а вина и хлеба.
Да проклята будет ложь!

«Как эту жизнь с достоинством принять?»

Как эту жизнь с достоинством принять?
В себе не полагая эталона,
Не опаскудить ни земного лона,
Ни дьяволову не принять печать?
Как быть счастливой посреди огня,
В чьих языках горят людские души,
Когда им злоба, алчность горла душат,
О, Господи, спаси, спаси меня!
Спаси меня и тех, других, спаси,
Не ведающих ни стыда, ни чести!
Мы раз единый здесь живём все вместе,
Разменивая сердце в меру сил.
Мне павших жаль, но за живых страшней.
Безвременьем отмечен век кровавый.
Овеяны мы все недоброй славой
Перед уснувшей совестью своей.
Пусть будет смерть оплакана моя
Лишь пустотой полночного сиянья,
Где нет тоски, есть грозное молчанье
Следующая страница