На склоне пологой тьмы (Тимофеева) - страница 9

Коника… Эхо, растаяв в горах,
Словно опомнившись, снова вернулось
И суматошно забилось, двоясь…
А наверху в ширину распахнулась,
Звёздная высветилась коновязь.
Тотчас кузнечики с крепнущим пылом
Стали подпиливать ветра орган,
В воздухе чёрном, глубоком, остылом
Пасмой чуть видимой свился туман…
Осень вздохнула протяжно и гулко
Шелестом листьев, журчаньем реки
И заогнивела по переулкам,
Где зажигались в ночи огоньки.

«Всё смелее розы, всё пунцовей…»

Всё смелее розы, всё пунцовей,
Пышны их тяжёлые венцы,
Будто у заката выпил крови
Старый куст, а ветры-сорванцы
Всё в чешму журчащую ссыпают:
Злато листьев, розы лепестки…
Говорят, природа засыпает,
Полная безудержной тоски.
Только я не слышу отголосков, —
Ни в душе, ни в воздухе печаль
Не родится, горячо и броско
Распахнула даль цветную шаль,
Закружа, захороводя вечер
В южном всеобъемлющем тепле,
У предгорий зажигая свечи
И топя закат в дрожащей мгле.

«Скитается осень по рыжим аллеям…»

Скитается осень по рыжим аллеям
От горя пуста и туманна.
Во влаге ночной всё сильней холодея,
С собою шепча неустанно
О чём-то забытом, далёком непрочном,
Она, как и я, одинока.
Лишь дождь нам диктует диктанты построчно,
Да кличет с ореха сорока.
Паучьи незримые нити мгновений
Всё рвутся, натянуты властно
Навязчивой волей моих сожалений,
И катится время напрасно.
Ах, осень, ведь я тебе душу открыла,
А ты — серебра мне, не злата…
Я вместе с тобою до дрожи остыла,
Сгорев без остатка когда-то.
Нет-нет, не ропщу, сохрани и помилуй,
Спаси от уныния, Боже!
Я так же, как все, до грядущей могилы
С рождения дни свои множу
И так же, как осень, в тиши и неволе
Судьбой своей прожитой грежу,
Отвыкнув лить слёзы обиды и боли,
И радуясь реже и реже.

«Чёрной тканью вселенной обёрнута ночь…»

Чёрной тканью вселенной обёрнута ночь
И, роняя в колодец земной расстоянье,
Мчат спирали созвездий из времени прочь
В равнодушном величии, в вечном камланье.
И, дерзая и падая, ждёт человек,
Что заметят и примут безумца на равных
Там, где мерою бега придуман парсек,
Где материя кружит в движениях плавных.
Но невнятны желания, спутана речь
И горит вожделением алчущий разум,
И кровавой истории тянутся встреч
Человечьи валы. Многодумным маразмом
И ужасными криками полнится ширь
Нашей клетки земной, где, железом увеча,
Плоть на плоть набегает…
А мой монастырь
Осиян тишиной. Жгу лампады и свечи,
Да молюсь за сердца, что пропали во зле.
Нет, не Бог заповедал такую растрату
Горьких слёз неповинных детей на Земле
И убийства сестёр ненавидящим братом…
Как проникнуть туда, где за гранью беды
Равнозначны разумных пустот величины,
Где соцветьем творения чистой воды