В Манилу же началось настоящее паломничество всех держав, которые имели в этом регионе более менее серьёзные силы флота. Уже 2 мая пришла разнюхивать, что, да как, канлодка «Линней» «просвещенных» островитян, они прошли проливы даже не ответит на приветствия с испанских батарей, те в свою очередь залпировали им в ответ… отборными проклятиями, и если их можно было материализовать, то британский корабль был утоплен в течение минуты-другой.
5 мая пришёл французский крейсер «Брюи», по приветственным сигналам, и машущим матросам на палубе, было понятно, что французам испанцы более симпатичны, чем янки и британцы. 7-го пришёл ещё один англичанин, крейсер «Имморталити», при наличии двух британский кораблей у Манилы, Дьюи стал чувствовать себя уверение. В 15 мая прибыли даже японцы в лице крейсера «Акицусима», 16 мая на удивление всех пришли русские в лице крейсера «Рюрик», который резко выделялся своими размерами в сравнении с другими кораблями.
10 мая вернулся из Гонконга консул Вильсон, со званием контр-адмирала для Джорджа Дьюи, повышениями для ряда офицеров, поздравлениями с победой от Президента, нации и Морского Департамента, и пожеланиями последнего в будущем не допускать таких потерь, а так же с углём и запасами для флота. Получив уголь и снабжение Дьюи планировал отправить крейсера в набег на порты Филиппин. Но не случилось вкусить американцам плодов легких побед.
На следующий день после возвращения консула из Гонконга, прилёгшего после обеда отдохнуть теперь уже контр-адмирала Дьюи, разбудил его флаг-адъютант Т. Брамби.
— В чём дело!? — раздраженно спросил он, проснувшись от громкого стука в дверь.
— Сэр! Вас просят срочно подняться на мостик! — ответил ему флаг-адъютант.
Через несколько минут поднявшись на мостик, он сам увидел, причину срочного вызова его наверх. В залив на полном ходу входил «Балтимор», который дежурил с «Рейли» у проливов. С него сигналили: «Срочное донесение, адмиралу!»
«Что за чёрт! — подумал Дьюи. — Испанцы пошли на прорыв? Только если они сошли с ума! К ним пришло подкрепление?»
Вскоре командир «Балтимора», поднявшись на мостик сообщил Дьюи и офицерам, которые были там, новость которая ударила по ним как восьмидюймовый фугас.
«Сэр, 11–38 в Манильский залив строго с веста вошла германская эскадра в составе пяти больших крейсеров, одного поменьше и двух транспортов. Два из них опознали как тип „Кайзер“, два как „Ирене“ пятый большой крейсер „Кайзерин Аугуста“, последний тип „Буссард“», — доложил командир «Балтимора».
Дьюи побледнел, сжал кулаки, и через полминуты на хорошем боцманском языке, поведал себе и окружающим, что он думает о немцах, об их матерях и о Германии вообще. Самым приличным выражением из этого разнообразия было, — «чертовы капустники».