Мишель понимала: ситуация патовая. Глупо убеждать эту нахалку в том, что, если она сбежит, то будет молчать. Аэлин не выглядела дурой и, даже если бы таковой была, всё равно бы не поверила в подобную чушь.
Значит — внезапно накатило отчаяние — Донеган не собирается её отпускать. Натешится, и тогда…
— Не хочешь помогать, так хотя бы не мешай! — запальчиво воскликнула девушка. — Очень скоро родители узнают о моём исчезновении, и меня начнут искать! Будет лучше, лучше для вас, если я найдусь сама. Чем меня здесь обнаружит полиция.
— Не обнаружит, — покачала головой Аэлин, безразлично передёрнув плечами. — Да и скоро — понятие растяжимое.
Не спеша обошла кресло, по спинке которого змеёй спускался кожаный жгут. Тонкими изящными пальчиками, один из которых, безымянный, украшало простенькое серебряное колечко, прошлась по деревянному кнутовищу.
— Нам тут на днях привезли нового жеребца. Дикого, необъезженного. Гален любит укрощать таких строптивцев. И строптивиц, — добавила после секундной паузы с хитрой интонацией в сочащемся ядом голосе. — Тебя тоже укротит. Если не лаской, — крепко сжала в кулаке рукоять, закончив пугающе-мягко: — так силой.
У Мишель появилось непреодолимое желание «приласкать» кузину Донегана плетью. Аэлин была выше её почти на голову, крупнее и наверняка сильнее, но в Мишель сейчас бурлила такая злость, такое исступление, что выхватить кнут и исхлестать им нахалку ей бы не составило труда.
Вот только следующие слова Аэлин Кунис заставили её замереть на месте, а тело под надетым впопыхах платьем покрыться ледяными мурашками.
— Да и вообще, зачем помогать тебе сбегать, если с тобой здесь куда веселее? Это же так интересно! Наблюдать, как он будет объезжать ещё одну непокорную кобылу, — весело рассмеялась девушка и к ужасу Мишель что есть мочи крикнула: — Скорее! Га-а-ален! Скорее сюда! Я у тебя кое-что нашла!
— Замолчи! Сейчас же замолчи! — разъярённой кошкой зашипела пленница. Сбросив с себя оцепенение, рванулась к Аэлин, которой вдруг резко стало не до веселья.
Испуганно взвизгнув, девушка отскочила вглубь комнаты, потрясая в воздухе хлыстом, и выпалила:
— Тронь меня — и Гален тебя прибьёт!
— Не раньше, чем я прорежу твои мышиные космы!
Ослеплённая яростью и отчаяньем, Мишель уже готова была наброситься на обидчицу, и даже кнут в руках Аэлин её бы не остановил. И тут в коридоре раздались спешные шаги. Тяжёлая, уверенная поступь, один звук которой вмиг погасил пожар в сердце пленницы, и вот оно снова запнулось от страха, как будто покрывшись ледяной коркой.