Гувернантка останавливается рядом со мной: руки по-прежнему сложены на груди, взглядом меня пригвоздили к стулу. Но когда звучат ее следующие слова, сердце уходит в пятки.
— Поднимитесь.
Не в силах даже пошевелиться, я смотрю на нее и молчу.
— Поднимитесь, мисс Руа!
Теперь ее голос звенит от гнева, и это не просьба. Это приказ.
Поднимаюсь, и скомканный шарик летит прямо мне под ноги, выкатывается из-под стола и замирает в нескольких дюймах от ножки. Мисс Хэвидж наклоняется, поднимает его и разворачивает. Пробегает глазами.
— Вы списывали, мисс Руа.
Это звучит как приговор. Я знаю, что сейчас будут розги, поэтому невольно отвожу руки за спину. Знаю, что меня все равно заставят их протянуть, но сейчас не в силах расплести похолодевшие пальцы.
— Вы не только списывали, мисс Руа, но еще и солгали, — холодно говорит она, брезгливо отбрасывая комочек в урну, как дохлую мышь. — Вам должно быть очень, очень стыдно.
— Мне стыдно, — шепчу я.
Хотя мне совсем не стыдно. Мне страшно, даже кровь отливает от лица.
— Мисс Хэвидж, я действительно учила даты, но их слишком много, и…
— Замолчите.
Она проходит к двери, запирает ее на ключ, после чего возвращается ко мне. Подхватывает линейку и командует:
— Повернитесь!
— Пожалуйста, я…
— Повернитесь, — сурово говорит она. — За каждое слово и минуту промедления я буду добавлять вам по удару к положенным десяти.
Поворачиваюсь, не успевая даже понять зачем: обычно она меня бьет линейкой по рукам, если я тереблю волосы. Но это совсем не так больно, как розги. Так что может быть…
— Поднимите платье, а панталоны опустите вниз. И нагнитесь.
Вот теперь мне действительно становится стыдно: кровь снова приливает к щекам, при мысли, что придется это сделать.
— Пожалуйста, не надо, — шепчу я, но суровый и жесткий голос за спиной произносит:
— Три слова и минута. Четырнадцать ударов.
От обиды и несправедливости на глаза наворачиваются слезы, щеки пылают, но я знаю, что спорить бесполезно. Леди Ребекка говорит, что воспитание мисс Хэвидж сделает из меня порядочную и благопристойную мисс, поэтому она не намерена в него вмешиваться. Как-то я попыталась рассказать ей про розги, и леди Ребекка поставила меня в угол. Мелькает мысль о том, чтобы сбежать из этой комнаты прямо сейчас, вот только я понимаю, что меня скорее всего догонят. И тогда весь дом узнает о том, какое наказание мне назначено, и за что.
Сгорая от стыда, тяну панталоны вниз, а юбку наверх. Наклоняюсь, чувствуя, как холодный воздух скользит по ягодицам.
— Не вздумайте кричать, — напоминает гувернантка. — Иначе добавлю еще.