Вот гады, справились вдвоем с беззащитной девушкой! Была бы я в своих джинсах, у-у-у… я бы им показала айкидо, карате и джиу-джитсу! Сердце уже удары не пропускало, она как ошалелое носилось в груди. Даже в страшном сне такое не придумать. Я забилась, словно в сетях, но ремни держали прочно.
— Ну-ну, мисс Утконос, не тратьте силы понапрасну. Они вам еще пригодятся.
Что еще за утконос?
Очарование разбилось, и теперь улыбка склонившегося надо мной палача казалась оскалом змея, поймавшего зайчика. И голос у него подходящий: низкий, с хрипотцой. В том, что он был здесь главным, сомневаться не приходилось. А вот чужое имя меня отрезвило.
— Я не утконос, — вытолкнула сквозь зубы. Спокойствие, только спокойствие. — Вы не ту поймали.
Брови незнакомца взлетели вверх.
— Так вы себя называете.
— Я себя еще никак не называла!
— И как же вас зовут?
— Юлия Беседина! А ваша Нарушительница сейчас разгуливает на свободе. В моем теле, между прочим! Вчера я ехала домой, никого не трогала. Тут сверкнула молния и какая-то девица выпала из портала. Потом схватила меня за руку, и я оказалась в ее теле, в этом платье. Ничего не успела поделать, появился динозавр, то есть летающий осьминог, который зачитал мои права и обязанности.
Все это я выпалила на одном дыхании в лицо незнакомца, вежливо подпирающего подбородок рукой. Настолько вежливо, что я почти поверила: вот сейчас меня отпустят и извинятся. Но тот только хмыкнул.
— Ты слышал, Бразз? Говорил же, что нам этот орешек так просто не расколоть.
— Лорд Гордон, издеваться над ней не обязательно, — прогнусавил стражник, прижимающий платок к лицу. Ой! Кажется, я умудрилась разбить своему конвоиру нос — с перепугу! Меня даже совесть кольнула. Немножко. А вот не надо пытать незнакомок, тогда и носы будут целы.
Я с трудом извернулась. В подземелье было слишком темно, а теперь я могла рассмотреть своего защитника. Худощавый, со светлыми прилизанными волосами (цилиндр где-то потерялся), во взгляде смирение. Я скользнула взглядом ему за спину.
Часть этого адского места была отделена под пыточную, а вторая — под кабинет. Кабинет ни с чем не спутаешь: тяжелый письменный стол из красного дерева, такие же тяжелые кресла с синей обивкой, стелажи с папками и книгами, везде рабочий беспорядок. В той части для пыток можно было использовать разве что шипцы для угля, что прислонились к причудливой каминной решетке, или нож для резки бумаги, или вообще проявить фантазию и душить испытуемого шторами, поэтому комнату улучшили. Смотреть в другую сторону я опасалась, к тому же, в таком положении ужасно затекала шея. Да и руки тоже.