Кашгарка! Лабиринты узеньких улочек, проездов и тупиков между глинобитными дувалами, каркасными домиками. Но есть и добротные дома, как, например, этот дом под номером восемь. Кирпичный фундамент, хорошо оштукатуренные стены, большие окна. Из калитки в свежеокрашенном заборе вышла стройная девушка в ярком шелковом платье. Крикнула, оглянувшись:
— До свидания, тетя Катя! Узнаю что-нибудь новое, — сразу сообщу…
Оказавшись лицом к лицу с парнем, девушка удивленно уставилась на него большими выразительны- ми глазами. Парень явно смутился, но стараясь не подавать вида, спросил:
— Скажите, Олег здесь живет?
— Какой Олег? — насторожилась девушка.
— Фамилию не знаю. На прошлой неделе в парке Победы познакомились. Он мне свой адрес дал. Велел Олега спросить. А я с дядей в Мирзачуль уезжал за дынями…
— Причем тут дыни?
— Притом, что мы с дядей дыни и арбузы продаем на базаре…
Девушка помолчала, внимательно рассматривая незнакомца.
— Нету Олега, — сказала она наконец. — Арестовали.
— Как арестовали, за что?
— А ни за что! Как теперь арестовывают?! Посадили ни за что ни про что хорошего парня!..
— И мы так думали, когда два года назад арестовали старшего брата. А на суде выяснилось, что он занимался спекуляцией.
— А вы не знали?
— Знали, что хорошо зарабатывал. Кто же будет проверять старшего мужчину в доме? Отец еще до войны умер.
— А вы чем занимаетесь?
— Да вот, на базаре помогаю дяде… Учился плохо, ушел из восьмого класса. Олег говорил, что поможет мне заняться выгодным делом.
— Выгодным? Ну что ж, давайте знакомиться: Фрида, — сказала она, протягивая руку.
— Мухтар.
Так, беседуя о том о сем, они вышли к Анхору, прошли по улице Навои до Шейхантаура. Там расстались. Прощаясь, Фрида сказала:
— Если будете свободны, приходите послезавтра в парк Горького. Я там буду с подругой…
Допросы арестованного Дорофеева не внесли сколько-нибудь существенной ясности в деле. Даже своих близких знакомых он не называл, утверждая, что живет замкнуто, ни с кем не общается.
Через десять дней после разбойного нападения на Еримбетова врачи разрешили доставить его из больницы в уголовный розыск для опознания. К этому времени швы были сняты, оставалась только металлическая скобка у левого угла рта. Рубец был заклеен широкой белой тканью.
В присутствии понятых Еримбетов сразу указал на Дорофеева, предъявленного ему в числе трех других граждан, примерно одного возраста. Едва раскрывая губы, тихим голосом Еримбетов сказал, что твердо и категорически опознал сидящего около окна, справа от двух других мужчину, нанесшего ему удар ножом.