А Кате нравилось все. Ей всегда нравилось все, что было предназначено доставлять удовольствие. И ей нравилось, что вокруг так торжественно, начиная от мужских белых воротничков и кончая красным бархатным занавесом. Сегодня ей нравилось, что многие мужчины оглядывались на нее. И то, что рядом был Сергей и что она держала его под руку, ощущая его силу.
— Как здорово! Правда? Если бы ты не сказал, что он сварщик, ни за что бы не поверила! — говорила она Сергею.
Хорошо ли играет Бабкин, он не очень понимал. А сам смотрел, как легким движением головы Катя отбрасывает прядь волос, и сквозь гул голосов и аплодисментов слышал только мягкий звук ее ладоней.
Пожалуй, в другое время он вдосталь посмеялся бы над тем, как выглядел Бабкин. Лицо у него сделалось отрешенным — иначе это выражение нельзя было назвать. Играя, он дергал головой, плечами, точь-в-точь так, как это делал один знаменитый музыкант.
«Во даст!» — сказал кто-то сзади. Непомнящий словно бы очнулся, когда в зале раздался смех. На сцену выбежала Шурочка с букетом цветов, и опять-таки это было «как на самом деле»: Бабкин, ловко изогнувшись, поцеловал Шурочке руку и шаркнул ногой, а Шурочка покраснела и сделала книксен. «Во дает!» — снова восторженно сказали сзади. Катя засмеялась.
Непомнящий опять ничего не видел и не слышал. «Я должен сказать. Сегодня же. А там пусть будет все, что угодно. Прогонит, засмеет, назовет дураком — все равно…»
Праздник жил в нем, и его не могли отравить даже эти мысли о том, что будет через час, после концерта! Он скажет ей все там, на улице, по дороге домой. Это удобнее всего. Он уже знал, что скажет.
Тишина, которая встретила их потом, на набережной, была удивительной. Хотя он предвидел ее заранее. Ощущал и этот ветерок с залива, который ударил им в лицо, едва они вышли к Неве.
Приготовленные заранее слова куда-то ушли, новые казались неуклюжими. Девушка, которая опиралась на его руку, была весела и, разговаривая, поднимала к нему лицо, так забавно сморщенное от ветра. Но она ничем не хотела ему помочь. Сергей слова не мог выдавить из себя. Все слова он потерял, когда с последней решимостью нащупал холодные Катины пальцы и сказал:
— Ты замерзла. Давай сядем в автобус.
Возле ее дома Сергей остановился.
— Ты не зайдешь?
— Уже поздно, Катя.
— Спасибо, — сказала она, приподнялась, быстро поцеловала его и, также быстро повернувшись, исчезла в дверях.
Сергей вынул пачку сигарет, там оставалось две или три штуки. Сунул одну в рот, начал хлопать по карманам — спичек не было. Пустой коробок он выкинул еще там, в Доме культуры, а купить спички в буфете забыл.