— Итак, вы решили принять мое предложение? — Нат Томпсон откинулся на спинку стула и пыхнул сигарой.
— Но сначала мне потребуется по крайней мере две недели, — сказал Кейн. — Я должен выполнить одно обещание.
— Вот поэтому вы мне и нравитесь, — сказал Томпсон. — Вы — человек надежный.
Кейн пожал плечами в ответ на комплимент:
— Я не раздаю обещаний направо и налево. И стараюсь выполнять то немногое, что обещаю.
— Тогда пообещайте мне, что вернетесь.
— Я обещаю вам, что постараюсь. Мой портрет все еще красуется на плакатах.
— Здесь я вам могу помочь, — сказал Томпсон.
— Каким образом?
— Наш парикмахер когда-то работал в театральной труппе, пока не влюбился в примадонну и не убил ее мужа, — сказал, сухо улыбнувшись, Томпсон. — Он мастер по изменению внешности.
— А как же шрам?
— С ним он тоже справится. Он настоящий волшебник, поэтому я его здесь и держу, — объяснил Томпсон.
Кейн кивнул.
— Когда мне можно уехать?
— Когда вернется проводник, — ответил Томпсон. — Он должен быть здесь через пару дней. Привезет нового гостя.
— Вы мне не доверяете? — пересилив себя, спросил Кейн.
— Не все сразу, — сказал Томпсон. — Я человек осторожный. Может, через несколько месяцев.
Несколько месяцев. Которых у Кейна нет. И у Томпсона тоже, подумал он, глядя на землистое лицо своего собеседника.
Кейн пожал плечами:
— Как вам угодно.
— Было бы неплохо, если бы вы прислушались ко всему, о чем там болтают, — продолжал Томпсон. — Меня интересует, что говорят о Логовище.
— Обязательно.
Томпсон протянул ему руку. Кейн, внутренне содрогнувшись, пожал ее.
— Что же, съездите с Ники на прогулку, устройте пикник. Сегодня чудесный день.
У Кейна не было причины отказаться. Он понимал, что Томпсон, покровительствуя им, желает с помощью Ники обеспечить преданность Кейна. Но провести несколько часов наедине с Ники было для него настоящим мучением.
Он попробовал уклониться от этой пытки.
— Я пообещал ребятам, что дам им возможность отыграть свои денежки.
— У вас впереди будет еще весь вечер, — сказал Томпсон. — Я слышал, вы опять в выигрыше.
— Я научился играть, когда был в заключении, — горько усмехнулся Кейн. — Там больше нечем было заняться.
Томпсон удивленно поднял брови:
— В Техасе?
Кейн покачал головой.
— В лагере для военнопленных, — сказал он. — В техасской тюрьме ко мне близко никого не подпускали.
— Кроме священника.
— Вряд ли теперь охрана повторит эту ошибку, — сухо возразил Кейн.
Томпсон улыбнулся натянутой улыбкой. О'Брайен понял, что ему очень больно.