А потом она вообще потеряла способность думать. Она устремилась ввысь, как ястреб к солнцу. Внутри ее взорвался вулкан, с рокотом извергая все новые и новые потоки лавы. Она замерла, с трепетом преклоняясь перед его телом и перед своим собственным.
Кейн, перевернувшись на спину, перекатил ее на себя, обнимая, словно хотел защитить.
— Я тебе сделал больно? — спросил он мучительным шепотом. Она ответила поцелуем, вручая ему свое сердце.
Он долго молчал, просто прижимая ее к себе, сердце к сердцу. Потом, отпустив ее, он медленно поднялся. Она все еще была прикрыта его рубашкой, а он, после того как они вместе стянули с него брюки, — полностью обнажен. Она медленно встала на ноги, чувствуя на себе его внимательный взгляд.
— Какая ты прелесть, — сказал он. — Я навсегда тебя запомню такой.
Взяв его руку, она легонько прикусила ее. Он, судя по всему, с ней прощается. Такого не может быть. Она не позволит ему проститься. Не даст ему произнести этих слов.
— Николь…
— Нет, — перебила она. — Я не хочу сейчас разговаривать. Я хочу только чувствовать.
Он замолчал, но она снова почувствовала в нем напряжение. Непонятно, почему оно так велико. Она знала, что, что бы он там ни говорил, ее дяди он не боится. Она знала, что ему кажется, будто у него нет будущего, но ей все равно.
Это ложь. Ей далеко не все равно. От одной мысли, что она может его потерять, ее бросало в дрожь. Мы оба будем прокляты, произнес он несколько минут назад. Почему? Как бы ей хотелось понять некоторые его секреты. Как бы ей хотелось, чтобы он поделился с ней терзавшими его сомнениями, а она с ним — своими.
Ей захотелось отогнать вдруг охватившее ее предчувствие недоброго, развеять свои сомнения. Она знала, что любит его. Она знала, что не безразлична ему. Но любит ли он ее? Достаточно ли сильно, чтобы остаться в Логовище? В любом другом месте ему грозит смертельная опасность. А если он останется, что произойдет с их будущими детьми? С Робином?
Ники прильнула к нему и опустила голову ему на грудь, чтобы он не заметил слез, которые катились по ее щекам. Ее пальцы блуждали по его груди, перебирая темные волосы, сужавшиеся в полоску на животе. Чувствуя, как он задрожал от ее прикосновения, она вскинула голову и посмотрела на него, надеясь, что утерла слезы о его кожу.
— Я люблю тебя, — просто сказала она.
Его лицо исказилось страданием. Она не видела его глаз, скрытых тенью, но почувствовала, как забился пульс на его шее. Она дотронулась пальцами до его глаз и ощутила влагу.
И ей стало ясно. Ясно, что он ее тоже любит, хотя и не хочет в этом признаться. Она шевельнулась и прикоснулась губами к его губам, пытаясь высказать ему все, что было у нее на душе. Но скорбь не ушла из его глаз, а напряжение не покинуло тела.