Меня же печалил тот факт, что прекратилось наше с Оксаной песенное творчество. Сперва потеря певческого голоса (как одно из следствий заболевания щитовидной железы), затем добавились заботы по переезду, плюс неожиданный разрыв отношений со звукорежиссёром, который помогал нам записывать наши песни — все эти повороты судьбы словно давали понять: прошло ваше время, ребята.
В минуты сожаления об утерянных возможностях, метания в творческом вакууме я вспоминал своего отца. Было ли ему проще или, наоборот, сложнее оттого, что он жил один, без семьи?.. На этот вопрос никто не мог ответить.
Если бы не потеря голоса Оксаны, все остальные преграды можно было бы преодолеть. Но лечение не приносило жене ожидаемого эффекта. Она чаще стала раздражаться по мелочам. Быстрее утомлялась. Но продолжала курировать эстетическое развитие детей, а после переезда в спальный район Москвы сопровождение их в музыкальную школу и танцевальные студии занимало больше времени. Плюс тянула на себе, как и прежде, часть работы по быту.
Я помогал ей, как мог. Но на работе проводил больше времени, чем она, работающая на полставки. Подсознательно уберегаясь от стресса, я сделал самый простой для себя шаг — глубже погрузился в своё литературное творчество, осваивая жанры прозы.
Любую свободную минутку на работе я старался посвятить своим сочинениями. Пробовал писать по ночам, когда мой организм соглашался на такое предложение. Но этого стало недостаточно. Тогда я купил себе смартфон, чтобы писать в пути по маршруту дом — работа — дом. Но, как ни парадоксально, с появлением этого мобильного помощника писать урывками на работе стало получаться меньше.
Я снова был неудовлетворён условиями для писательских деяний. И ловил себя на мысли, что дома работаю физически, а на работе отдыхаю — в том числе морально. Эту формулу моего бытия я даже не постеснялся поведать Лине. Появились мысли и о поиске другой, более спокойной и финансово-выгодной работы. Ну, а про то, чтобы зарабатывать только своим писательским трудом, я мог только мечтать.
К этому времени деятельность нашего агентства поднялась на новые высоты. Его рейтинг к концу 2014 года вырос больше, чем за последние пять лет. Штат сотрудников расширялся. Инновационные технологии внедрялись. За успешный пиар Лину назначили руководителем создававшегося отдела имиджа и внешних связей. Вскоре она должна была переехать в отдельное, новое помещение двумя этажами выше. Наши беседы могли попросту прекратиться.
К этому всё и шло. За весь ноябрь мы пообщались не по рабочим вопросам всего лишь раза два. Она пригласила меня к себе, на шестой этаж, чтобы обсудить вопросы по подготовке корпоративного новогоднего вечера. А в конце деловой беседы переключилась на лирический тон и излила мне душу о своём недовольстве знаками внимания к ней со стороны заместителя генерального директора нашего агентства: