По дороге в лагерь Райс чувствовал себя неловко. Ему было стыдно. Должно быть, так чувствует себя мощный буйвол, копытом ударивший котенка.
Черт возьми! Ему надо было возвращаться в лагерь сразу после купания. Но Сюзанна вызывала нежную жалость, сидя на копчике в грязной воде. Он был не в силах пройти мимо, хотя следовало поступить именно так. Своей сопливой жалостью он только осложнил положение.
Когда Сюзанна обращает на него взор, полный любви, он чувствует необходимость совершить что-то грубое, злое, иначе любовные томления могут закончиться скверно для них обоих.
Только что он совершил низкий поступок: вместо того чтобы нежно омыть поцелуями ее лицо, он дико и жестоко надругался над женщиной. Ему казалось, что этот бессовестный поступок заставит ее понять, кто он на самом деле и избавит Сюзанну от романтического, благоговейного отношения к нему как к герою. И это было только начало саморазвенчивания.
Сумерки уже давно окутали землю, деревья и людей. Странная плотная мгла сгущалась в воздухе. Эта зловещая почти осязаемая темнота не предвещала ничего хорошего.
Вес сидел у костра, поддерживая огонь. Несмотря на темноту, от Райса не укрылся рыщущий, ощупывающий взгляд Веса.
— Сюзанна?
Райс как обычно небрежно передернул плечами.
— Я ходил на реку мыться и бриться, — он сразу же изменил тему разговора. — Соблазнительный запах.
Вес подозрительно поглядывал на Реддинга, но, поняв, что придраться не к чему, расслабился. В молчании прошла минута, но казалось, что с губ его вот-вот сорвется вопрос. Чего бы ни касалось любопытство Веса, Райс не был расположен отвечать на вопросы.
Реддинг приблизился к костру и срезал кусочек мяса с тушки. Заполняя паузу, он прокомментировал очевидное:
— Вы уже почти дома.
Вес ворошил тлеющие угли в костре.
— Сомневаюсь, чтобы понятие «дом» имело отношение ко мне, — ответил он безучастно. — Если бы мы не были под защитой имени Марка, нас бы давно спалили. Ума не приложу, как Сью собирается воевать с ними. Бог свидетель, я не гожусь в помощники. — Вес вынул откуда-то фляжку и надолго приложился к ней. Райс сразу же определил, что это не вода.
Вес небрежно и невнятно произносил слова: в речи, обращенной к Райсу, не было обычной настороженности, напротив, она была искренней и открытой. Кроме того, он необычно медленно проглатывал жидкость. Так пьют или после долгой жажды, когда горло, нёбо и язык пересохли, позабыв вкус воды, или когда пьют то, что вовсе водой не является.
— С ними? — переспросил Райс.
— Почти с целым округом. Особенно с семьей Мартинов. Они положили глаз на наши земли еще до войны, пытаясь выкупить их, а когда стало известно, что я воюю на стороне северян, решили попросту выжить нас. Но мой отец и Сюзанна оказались менее сговорчивыми и более упрямыми, чем рассчитывали Мартины. Особенно Сью. После смерти отца она одна отстаивала наши земли, и Бог знает, что произошло, пока она отсутствовала.