— Реддинг, — невозмутимо и холодно обратился к нему Вес, — отпусти их. Они больше не могут причинить никому вреда.
— Сюзанна?
Сюзанна медленно кивнула головой, соглашаясь с братом. Ярость и страх улеглись.
Сейчас звериный оскал Райса Реддинга пугал ее больше, чем час назад трое мародеров. Райс колебался. Четыре человека — Вес, Сюзанна и двое грабителей — с замиранием сердца следили, как его палец нащупывает курок. Он производил впечатление совершенно бездушного существа. Райс как бы прикидывал, как его действия отразятся на отношениях брата и сестры. В конце концов он опустил винтовку.
— Ты не стоишь пули, — сожалея произнес Райс, — но за то, что ты угрожал женщине, ты понесешь наказание. В качестве военного трофея мы забираем ваших лошадей.
— Трофея? — простонал молодой бандит.
— Старая английская традиция, мой юный друг. Победитель забирает добычу. А сейчас у вас есть три минуты чтобы исчезнуть. Будьте любезны, покидая нас, выберите направление, противоположное тому, где пасутся лошади. Я провожу вас, чтобы вы не заблудились.
Вожак попытался приподняться с земли.
— Я не могу идти. Не могли бы вы оставить нам…
— Я мог бы прикончить тебя, если тебе тяжело, — произнес Райс голосом, полным дружелюбия и сострадания.
— Будь ты проклят…
Райс улыбнулся.
— Ты теряешь время. Запомни, три минуты. А сейчас осталось две с половиной.
Раненый повернулся к Сюзанне.
— Леди… — голос его молил.
Женщина повернулась спиной к бандиту и направилась к Весу.
— Две минуты, — неумолимо отсчитывал ледяным голосом Райс. Тон, каким он выговаривал слова, не оставлял никакого сомнения в исходе дела в случае, если бедолаги не уберутся восвояси.
— А тело моего брата? — спросил молодой человек, оглянувшись на лес.
— Он немного опередил вас, — прокомментировал Райс. — Придете позже и похороните его с почестями. Если вы видите смысл в такого рода церемониях.
Так или почти так можно было бы выступать в палате лордов. Сюзанна подумала, что речь Реддинга многим людям могла бы показаться очень приличной, вежливой; тем людям, которые не поймут, что за внешней формой — пустота, отсутствие всякого чувства.
— Итак, у вас осталась минута, — продолжал Реддинг. Двое больше не разговаривали. Тот, кого называли Амос, подошел к раненому отцу и помог ему подняться; сам при этом споткнулся и упал. Он обратился с последней мольбой к Райсу:
— Вы не можете прогнать нас так: без лошадей, без оружия.
— Вы ошибаетесь. Я — могу. И я сделаю это. Сомневаюсь, чтобы ваши намерения были чище, когда вы угрожали моим друзьям.
— Мы сожалеем.
— Нет, — отрубил Реддинг. И очень вежливо прибавил: