Когда они вошли в спальню, музыкант предупредительно запер дверь на крючок.
— Я вас пришел попросить, — почти закричал юноша, — пойти со мной еще раз искупаться!..
Тут только Клавдия заметила, что «гость» ненормален. Но в его тоне слышалось такое желание и он был так красив, что Клавдия почти не сопротивлялась, когда юноша, задыхаясь, привлек ее к себе.
— Если ты не захочешь быть снова моей, — ни с того, ни с сего прошептал злобно музыкант, — я тебя убью! Вот он, мой «приятель»! — и юноша, показав опять на левый бок, вынул из бокового кармана револьвер. — Будь же моей!
Клавдия инстинктивно попятилась от безумца…
Музыкант взвел курок…
Клавдия и тут не струсила, но погибнуть так глупо она не хотела. В жизни так много хорошего, привлекательно-порочного… Сколько еще раз можно завладеть такими красивыми мальчиками, как этот!..
В безумии музыканта она видела что-то невыразимо-сладострастное, напомнившее ей «объятия» Рекламского. И вдруг умереть без удовлетворения этих ощущений?..
Быстрым, кошачьим прыжком она мигом подскочила к безумцу и вырвала из его рук револьвер, причем раздался выстрел и пуля попала прямо в портрет Смельского, по-прежнему висевший над кроватью Клавдии.
Выстрел произвел страшный переполох в доме…
Но ни Клавдия, ни музыкант не обратили на это смятенье никакого внимания. Для них ничего не существовало, кроме страсти.
Безумный юноша, не подозревавший, что он болен страшной болезнью, обнимая Клавдию, невольно мстил ей за смерть своей невесты… Целуя страстно вакханку, он передавал ей заразу и осуждал ее в будущем на медленное, мучительное прозябание.