— Кофе разлила… Уберу сейчас.
Мужчина осторожно вытащил из кипы бумаг самый перепачканный лист. Ольга охнула, узнав договор, за которым должны были приехать в конце рабочего дня.
— Я все перепечатаю.
— Что происходит? — повторил Мирон свой вопрос. Настойчиво, резко даже. Склонился над ней, опираясь на стол и пытаясь взглянуть в глаза. Но она отвернулась, избегая его взгляда.
— Говорю же: кофе разлился. Сейчас все…
— Оля! — он вдруг резко сжал ее подбородок, разворачивая лицо к себе. — Плевать на бумаги! Что с тобой случилось? И хватит нести чушь про разлитый кофе.
Она сделала еще одну жалкую попытку списать все на собственную неловкость.
— Но я, правда, случайно разлила. Горячий…
Мужчина склонился совсем близко к ней, так, что она увидела в его глазах собственное отражение.
— Это четвертая чашка, Оля. Четвертая! За последние два часа. Только не рассказывай мне, что ты просто пыталась взбодриться…
Конечно, он все заметил. И то, что у нее руки дрожат. И смазанную тушь на глазах, которую Ольга уже несколько раз пыталась вытереть. Даже чашки посчитал.
— Лешка звонил… Хочет, чтобы я с ним поужинала…
Мирон знал ее историю. Без подробностей, но в достаточной степени, чтобы заявление о звонке бывшего мужа удивило его.
— Но ты же… отказалась?
Она вымученно выдавила улыбку.
— Согласилась… Я попросила его узнать для меня… кое-что. И вот она: цена информации.
Услышать подобное Мирон не ожидал. Из отрывочных Ольгиных рассказов у него сложилось впечатление, что она самостоятельно ни за что не пойдет ни на какой контакт с Алексеем.
— Вы встречались?
Женщина кивнула.
— Я ездила к нему на работу на прошлой неделе. Он обещал узнать что-нибудь, если сможет. И вот: узнал…
Говорить о том, что именно она попросила узнать, Ольга, естественно, не собиралась. Но Мирона этот вопрос, похоже, волновал меньше всего.
— Послушай. Если это только какая-то информация, что с того, если вы поужинаете вместе? Выслушаешь его — и все.
— И все?! Я не хочу его видеть! Не хочу. Тем более в ресторане. Как будто не было ничего. Как будто можно просто встретиться и пойти вместе на ужин. Ненавижу!
Мирон слегка улыбнулся.
— А по-моему, как раз наоборот. Не можешь забыть. И злишься из-за этого … на себя.
Ольга вспыхнула, дернулась от обжигающей сознание правды. Ну почему он снова прав? Ведь прав же… Да, она до сих пор любит этого… И ненавидит. И себя саму ненавидит за слабость.
Мужчина взял ее за руку, помог выбраться из-за стола. Осторожно притянул к себе. Она уткнулась ему в грудь, вдыхая успокоительное тепло. «И почему я не могу в НЕГО влюбиться? Насколько проще все было бы…»